Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Он заторопился, но его ноги будто налились свинцом.

— Подожди меня, — окликнул он ее. — Прошу,пожалуйста…

Роберт Лэнгдон резко, словно от толчка, проснулся.

Темнота.

Он лежал в незнакомой мягкой постели, не в силах сообразить,где находится. Огромные и удивительно удобные подушки были набиты гусинымпухом. Воздух являл собой коктейль из приятных запахов. На противоположнойстороне комнаты находилась двустворчатая стеклянная дверь. Обе створки ее былираспахнуты, и с роскошного балкона тянуло легким теплым ветерком. В небе вразрывах облаков виднелась луна. Лэнгдон попытался вспомнить, как попал сюда, исообразить, где находится.

В его сознании начали возникать какие-то сюрреалистическиекартины…

Столб таинственного огня… возникший из толпы ангел… теплыеруки обнимают его и уводят в ночь… ангел ведет его лишенное сил побитое телочерез незнакомые улицы… приводит сюда… заталкивает его, полусонного, подобжигающе горячие струи душа… ведет в постель и охраняет его после того, как онзаснул мертвецким сном.

Теперь он видел и вторую кровать. Постель была разобрана, нов ней никого не было. Откуда-то из-за стены до него слабо доносился шумльющейся воды.

Разглядывая постель Виттории, он заметил вышитую нанаволочке подушки эмблему со словами «Отель Бернини». Лэнгдон улыбнулся.Виттория сделала прекрасный выбор. Роскошная гостиница старушки Европы надфонтаном «Тритон» работы Бернини… Более подходящего для них отеля в Риме небыло. Нежась в постели, ученый услышал стук в дверь и понял, что его разбудило.Стук становился все сильнее.

Лэнгдон неохотно выбрался из кровати. Он испытывал легкоенедоумение. «Никто не знает, что мы здесь», — подумал он и недоумениепереросло в беспокойство. Он накинул роскошный фирменный гостиничный халат ивышел из спальни в прихожую. Постояв несколько секунд в раздумье, он распахнултяжелую дубовую дверь.

На пороге стоял здоровенный детина в ослепительномсине-золотом наряде.

— Лейтенант Шартран из швейцарской гвардии, —представился посетитель.

В этом не было никакой необходимости, так как Лэнгдон сразуузнал офицера.

— Как… как вы нас нашли?

— Я увидел, как вы уходили ночью с площади, ипоследовал за вами. Очень рад, что вы еще здесь.

Лэнгдон ощутил некоторую тревогу. Неужели кардиналы послалилейтенанта для того, чтобы он эскортировал их в Ватикан? Ведь Виттория и онбыли единственными людьми вне коллегии, которые знали всю правду. Они таили всебе потенциальную угрозу церкви.

— Его святейшество попросил меня передать вамэто, — сказал Шартран и вручил ему пакет с папской печатью.

Лэнгдон открыл пакет и прочитал написанное от руки послание:

«Мистер Лэнгдон и мисс Ветра!

Несмотря на то что мне очень хочется попросить вас хранить втайне то, что произошло за последние 24 часа, я чувствую, что не имею праватребовать от вас чего-либо после того, что вы уже сделали для нас. Поэтому яскромно отступаю в тень, в надежде, что ваши сердца подскажут вам правильныйпуть. Мне кажется, что мир сегодня стал немного лучше… не исключено, чтовопросы обладают большей силой, нежели ответы на них.

Мои двери всегда для вас открыты.

Его святейшество Саверио Мортати».

* * *

Лэнгдон перечитал письмо дважды. Коллегия кардиналовопределенно избрала благородного и достойного лидера.

Прежде чем Лэнгдон успел что-либо сказать, Шартран досталнебольшой сверток и, передавая его ученому, сказал:

— В знак благодарности от его святейшества.

Лэнгдон взял сверток, который оказался на удивление тяжелым.

— По указу его святейшества данный артефакт,хранившийся в личном реликварии папы, передается вам в бессрочное пользование.Его святейшество просит вас только о том, чтобы вы, выражая свою последнюю волюв завещании, обеспечили возвращение этого предмета в место его первоначальногонахождения.

Лэнгдон снял со свертка оберточную бумагу и… потерял дарречи. Это было шестое клеймо. «Ромб иллюминати».

— Желаю вам мира и благополучия, — с улыбкой произнесШартран и повернулся, чтобы уйти.

— Благодарю… вас, — едва сумел выдавить Лэнгдон.

Он так разволновался, что никак не мог унять дрожь всудорожно сжимавших бесценный дар руках.

Швейцарский гвардеец, задержавшись в коридоре, спросил:

— Мистер Лэнгдон, вы позволите задать вам один вопрос?

— Конечно.

— Моих товарищей гвардейцев и меня мучает любопытство.Что произошло в последние минуты… там, в вертолете?

Лэнгдон знал, что момент истины обязательно наступит. Они сВитторией говорили об этом, когда тайком уходили с площади Святого Петра. Ужетогда они приняли решение. Задолго до того, как принесли папское послание.

Отец девушки верил, что открытие антивещества приведет кдуховному возрождению. События прошлой ночи оказались совсем не тем, на что онрассчитывал, но случилось невероятное… в тот момент люди во всем мире сталисмотреть на Бога так, как никогда не смотрели раньше. Лэнгдон и Виттория непредставляли, сколько времени продлится эта магия, но они твердо решили негубить восхищенное изумление скандалом или сомнениями. «Неисповедимы путиГосподни, — говорил себе Лэнгдон и неуверенно спрашивал сам себя: — А что,если… а что, если все, что вчера случилось, было все же проявлением Божьейволи?»

— Мистер Лэнгдон, — напомнил Шартран, — яспросил вас о вертолете.

— Да, знаю, — улыбнулся Лэнгдон… ему казалось, чтоего слова не слетают с губ, а исходят из сердца. — Возможно, это вызваношоком от падения… но что-то случилось с моей памятью… все события как будто втумане…

— Неужели вы так ничего и не помните? — упавшимголосом спросил Шартран.

— Боюсь, что это навсегда будет скрыто завесойтайны, — со вздохом ответил ученый.

* * *

Когда Роберт Лэнгдон вновь переступил порог спальни,открывшаяся ему картина заставила его замереть на месте. Виттория стояла на балконеспиной к ограде, и взгляд девушки был обращен на него. Она показалась емунебесным видением… четкий силуэт на фоне лунного диска. В белоснежном махровомхалате она вполне могла сойти за древнеримскую богиню. Туго затянутый поясподчеркивал ее прекрасные формы. А за ней, создавая светящийся нимб, клубилсятуман, сотканный из мельчайших брызг фонтана «Тритон».