Дело заботливого опекуна - Эрл Стенли Гарднер

– Да. Я помню очень точно – четвертого июля сего года.

– Кто еще присутствовал при этом разговоре?

– Были только миссис Эллис, ее поверенный и я. Мой сын в этовремя вышел из комнаты.

– Вашего сына зовут Фред Хедли?

– Да. Фред Хедли. Он свободный художник.

Бейли не смог сдержать улыбки.

– Что спросила мисс Эллис?

– Она спросила у поверенного, каково ее материальноеположение и на что она может рассчитывать.

– И что ответил поверенный?

– Он дал ей понять, что фондов, завещанных ей отцом, хватитна все время действия поручительства, что позволяет ему выдавать ей ту ренту,которую она привыкла получать.

– Возражаю! – прервал ее Мейсон. – Свидетельница должнаповторить точные слова поверенного.

– Его точные слова? – переспросила миссис Хедли.

– Да, – подтвердил судья, – по мере возможности, конечно. Высейчас передаете его ответ своими словами, а не формулируете его так, как онбыл произнесен.

– Хорошо, ваша честь, – возобновила свои показаниясвидетельница. – Насколько я помню, он улыбнулся одной из своих сладкихулыбочек, которые так привык расточать, и сказал: «Не беспокойтесь, Дезире,наверняка останется столько денег, что их вполне хватит до истечения срокапоручительства».

– Перекрестный допрос, – объявил судья.

– Что вы понимаете под «сладкой улыбкой», мисс Хедли? –спросил Мейсон.

– О, медовую, лицемерную улыбку.

– Это ясно показывает ваши чувства к поверенному, не правдали, мисс Хедли? – прицепился Мейсон.

– Чувства вполне оправданные, как покажет дальнейшее, –кисло возразила дама.

– Поверенный сказал мисс Эллис, что у него достаточно денег,чтобы продолжить выплату ренты, – продолжал Мейсон, – и это было правильно.Значит, он ее не обманывал?

– Он вводил ее в заблуждение.

– Но он ей не лгал?

– Возражаю! – запротестовал Бейли. – Это чистая софистика!Если защита хочет притягивать возражения за волосы, предупреждаю, что я всостоянии делать то же самое!

– Я беру обратно свой вопрос, – сказал Мейсон с улыбкой. –Но полагаю, что суду все ясно.

Следующим свидетелем был эксперт по баллистике. Онзасвидетельствовал, что револьвер фирмы «Смит-Вессон», находящийся в числевещественных доказательств под номером первым, действительно то оружие, припомощи которого совершено преступление.

После этого торговец оружием заявил, что он продал этотревольвер поверенному, и подтвердил свои слова распиской в приобретении сподписью Керри Даттона.

Последовало еще несколько свидетелей, уточняющих отдельныеподробности, а затем Бейли вызвал лейтенанта Трэгга. Тот рассказал, что, узнавоб убийстве, немедленно отправился в «Баркли», обследовал труп и местопреступления. Он нашел сточную трубу на дороге, ведущей к клубу, и в трубе,которая расположена в полуторах милях от клуба, обнаружил револьвер, о которомидет речь.

Затем лейтенант рассказал, что ему удалось идентифицироватьоружие по номеру и что после этого был отдан приказ о розыске. Согласнодоговору о выдаче уголовных преступников, мексиканская полиция доставиланаходящегося в Энсенаде на территории Мексики поверенного до границы и передалаТрэггу.

– Что вы сказали Даттону при аресте?

– Что его задерживают для допроса по поводу убийства РоджераПалмера.

– Вы спросили его, где он находился во время убийства?

– Я задавал ему много вопросов, но на все получил одинответ: «Я отказываюсь отвечать на какие бы то ни было вопросы до консультациисо своим адвокатом».

– Он ни разу не отвечал вам как-нибудь иначе?

– Нет.

– Теперь, – заметил Бейли, – свидетель переходит враспоряжение защиты.

– У меня нет вопросов, – заявил Мейсон.

Торжествующим жестом Бейли сопроводил вызов следующегосвидетеля:

– Томас Денсор Фултон!

После присяги Фултон уселся на скамью для свидетелей.

– Ваша профессия? – спросил Бейли.

– Сотрудник частного сыскного агентства Пола Дрейка.

– Значит, частный сыщик?

– Да.

– Какое задание вы выполняли двадцать первого сентября?

– Я вел наблюдение за Керри Даттоном.

По просьбе Бейли Фултон рассказал обо всех перипетиях этойслежки. Представитель прокуратуры с большим чувством размахивал карманныммагнитофоном, отобранным у свидетеля. Все присутствующие прослушали монолог,произнесенный с большим воодушевлением.

– Вы видите, что это такое? – Он продемонстрировалмагнитофон. – Прослушайте, что удалось записать.

Голос Даттона: «Алло, что нового? Вы меня узнали? Я звонилпо другому номеру, и мне сказали позвонить сюда вам... Да, я вложу пять тысячдолларов, если вы уверены в успехе. Седьмая лунка на гольфовом поле взагородном клубе „Баркли“. Почему именно там? Ну, ладно, ладно, уже пора. Да,ключ у меня есть». Затем щелчок, стук захлопывающейся двери телефонной будки.

– Это все, что я хотел вам сообщить, передаю слово защите.

– В записи мы слышим лишь то, что говорил Даттон, но мыничего не знаем о том, что говорил его собеседник, не так ли?

– Да.

– Вам известно, кому звонил поверенный?

– Нет.

– Вы не знаете, что мог ему сказать собеседник?

– Нет, конечно!

– У меня все, – объявил Мейсон.

После этого судья Альварадо объявил перерыв до двух часовзавтрашнего утра.

Мейсон снова оказался в тюремной комнате для свиданий лицомк лицу со своим подзащитным.

– Это ваш последний шанс, Даттон.

– Я вам уже сказал правду.

– Вы не пытаетесь покрывать кого-нибудь?

– Например?

– Например, Дезире Эллис?

– Нет, уже сказал вам, что говорю правду.

– Палмер назвал вам номер телефона, по которому вы должныбыли позвонить ровно без четверти десять?

– Да.

– Вы позвонили ему из кабины с магнитофоном, а вам указалидругой номер, по которому следует звонить немедленно? Там вам голос сказал,чтобы вы шли на встречу с Палмером у седьмой лунки на площадке для игры вгольф?