Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Лэнгдон вдруг ощутил такое неодолимое влечение, которогоникогда до этого не испытывал ни к одной женщине. Он тихонько положил «Ромбиллюминати» и письмо папы на прикроватную тумбочку. У него еще будет время дляобъяснений. После этого он вышел к ней на балкон. Виттория обрадовалась егопоявлению.

— Ты проснулся, — застенчиво прошепталаона. — Наконец-то!..

— Выдался трудный денек, — улыбнулся он.

Она провела ладонью по своим пышным волосам, и ее халат отдвижения руки слегка распахнулся.

— А теперь… как я полагаю, ты ждешь своей награды?

Это замечание застигло Лэнгдона врасплох.

— Прости… я не совсем тебя понял.

— Мы взрослые люди, Роберт. Ты должен это признать. И явижу в твоих глазах страсть. Первобытное желание. Физический голод. — Онаулыбнулась и продолжила: — Я испытываю те же чувства. И наше обоюдное желаниесейчас получит удовлетворение.

— Неужели? — спросил он, делая шаг по направлениюк ней.

— Полное удовлетворение, — сказала она, протягиваяему меню. — Я позвонила в ресторан и попросила принести в номер все, что уних есть.

* * *

Это было поистине королевское пиршество. Они ужинали набалконе под луной, жадно поглощая савойскую капусту, трюфели и ризотто, запиваявсе это первоклассным «Дольчетто». Ужин затянулся глубоко за полночь.

Лэнгдону не нужно было быть специалистом по символам, чтобыпонять, какие сигналы посылала ему Виттория. Во время десерта, состоявшего избойзеновых ягод[97] со взбитыми сливками, нескольких сортовсыра и дымящегося кофе с ромом, Виттория то и дело прижимала под столом своиобнаженные ноги к нижним конечностям Лэнгдона и бросала на него пылкие взгляды.Казалось, она ждала, когда он отложит вилку и возьмет ее на руки.

Но Лэнгдон ничего не предпринимал, оставаясь безукоризненнымджентльменом. В эту игру могут играть и двое, думал он, пряча хитрую улыбку.

Когда все было съедено, Лэнгдон ушел с балкона, присел водиночестве на край кровати и принялся вертеть в руках «Ромб иллюминати». Онвнимательно рассматривал его со всех сторон, не переставая восхищаться чудомсимметрии. Виттория не сводила с него глаз, и ее замешательство начиналоперерастать в сердитое разочарование.

— Ты находишь эту амбиграмму ужасно увлекательной, нетак ли? — спросила она, когда ее терпение окончательно лопнуло.

Лэнгдон поскреб в затылке, сделав вид, что задумался, исказал:

— Вообще-то есть одна вещь, которая интересует менядаже больше, чем это клеймо.

— И что же именно? — спросила Виттория, делая шагпо направлению к нему.

— Меня давно занимает вопрос… каким образом тебеудалось опровергнуть теорию Эйнштейна с помощью тунца?

— Dio mio! — всплеснула руками Виттория. — Ятебя серьезно предупреждаю — кончай эти игры!

— В следующем эксперименте для доказательства того, чтоЗемля плоская, ты могла бы использовать камбалу. Отличная идея, правда?

Хотя Виттория кипела от негодования, на ее губах впервыепромелькнуло нечто похожее на улыбку.

— К вашему сведению, дорогой профессор, мой следующийэксперимент будет иметь историческое значение. Я намерена доказать, что унейтрино есть масса.

— У нейтрино бывают мессы? — продолжал валятьдурака Лэнгдон. — А я и понятия не имел, что они католики!

Одним неуловимо быстрым движением она опрокинула его наспину и прижала к кровати.

— Надеюсь, ты веришь в жизнь после смерти, РобертЛэнгдон? — со смехом сказала Виттория, садясь на него верхом.

Она старалась удержать его в горизонтальном положении, а ееглаза озорно блестели.

— Вообще-то, — ответил он, давясь от смеха, —мне всегда было трудно представить нечто такое, что может существовать запределами нашего грешного мира.

— Неужели? Выходит, ты никогда не испытывалрелигиозного экстаза? Не изведал момента восхитительного откровения?

— Нет, — покачал головой Лэнгдон. — Боюсь,что я вовсе не тот человек, который может вообще испытать какой-либо экстаз.

— Это означает, — выскальзывая из халата, сказалаВиттория, — что тебе еще не приходилось бывать в постели со специалистомпо йоге. Не так ли?

Выражаю искреннюю признательность Мили Бест Лер, ДжейсонуКауфману, Бенуа Калану и всем сотрудникам издательства «Покет букс», поверившимв этот проект.

Благодарю своего друга и агента Джека Элвелла за проявленныйим энтузиазм и постоянную поддержку.

Я безмерно признателен легендарному Джорджу Визеру,убедившему меня начать писать романы.

Хочу сказать спасибо моему дорогому другу Ирву Ситтлеру,обеспечившему мне аудиенцию у папы римского, показавшему мне Ватикан таким,каким его видят очень немногие, и сделавшему мое пребывание в Рименезабываемым.

Я не могу не поблагодарить одного из наиболее одаренныххудожников современности — Джона Лэнгдона, который решил практическиневыполнимую задачу — создал амбиграммы для этого романа.

Я благодарю Стэна Плантона, директора библиотекиУниверситета Огайо, служившего для меня главным источником информации по самымразным вопросам.

Я очень обязан Сильвии Каваззини за то, что она провела меняпо тайному переходу Passetto.

Я безмерно признателен Дику и Конни Браун — лучшим родителямв мире, о которых только может мечтать ребенок. За все, все, все…

Выражаю благодарность ЦЕРНу, Генри Бекетту, Бретту Троттеру,Папской академии наук, Брукхевенскому институту, библиотеке лаборатории Ферми,Ольге Визер, Дону Ульшу из Института национальной безопасности, Каролине X.Томпсон из Университета Уэльса, Кэтрин Герхард, Омару аль-Кинди, Джону Пайку иФедерации американских ученых, Хаймлиху Визерхолдеру, Кориен и ДенисуХаммондам, Азазу Али, проекту «Галилей» Университета Раиса, Джулии Линн и ЧарлиПайану из «Мокингберд пикчерс», Гэри Гольдштейну, Дейву Арнольду и ЭндреКрауфорду из компании «Всемирная братская сеть», Филлипу Экстеру из Академическойбиблиотеки, Джиму Баррингтону, Джону Майеру и Марджи Уотчел — членамальтернативного общества масонов.