Нежность - Элисон Маклауд

Почему она не сказала вслух все предварительно выученное? Почему под конец вообще выглядела как умственно отсталая?

Она всех подвела; не только милых Рубинштейна и Хатчинсона, но и бедного сэра Аллена Лейна, которого теперь могут в самом деле отправить в тюрьму. И еще автора и его роман, который, между прочим, практически стоил ему жизни. Дине почему-то казалось, что она подвела даже леди Чаттерли.

Это свойство часто мешало ей на устных экзаменах. Она хотела сказать очень много всего сразу, волновалась и в итоге говорила слишком мало. Или слишком много, но не по делу. Неудивительно, что ей не дали диплома первой степени.

Мать ничего не скажет прямо, но намекнет, что была права, не советуя дочери выступать в суде. Столько неприятностей, и всё ради чего? Чтобы защитить писателя, который предал их семью. Отцу Дины, Бернарду, будет неудобно, что дочь подвела его друга, мистера Рубинштейна, и он не постесняется сказать это вслух.

Она решает, что сбежит в Грейтэм и будет там прятаться, пока ее склоняют в газетах. Бабушка Мэделайн скажет – Дина сделала все, что могла. Скажет, что внучка проявила храбрость и правильно заступилась за хорошую книгу, да и за Лоуренса, что бы там ни было у них в прошлом.

Несколько недель назад, узнав, что мистер Рубинштейн попросил Дину о помощи, бабушка отвела ее в сторону и поговорила с ней: оказывается, когда «мистер Лоуренс» жил в Грейтэме, они «отлично ладили», и что бы там ни случилось после, бабушка не желает ни ему, ни его памяти ничего дурного. И вообще, сказала она характерно жизнерадостно, она по-прежнему восхищается его произведениями и испытывает к нему добрые чувства. Важно не прошлое, а будущее, заявила бабушка, и если Дина хочет выступить на суде – значит должна выступить, и делу конец! Всему делу, за все прошедшие десятилетия!

Какая бабушка великодушная! Честно говоря, именно ее пример вдохновил Дину согласиться. Вместе они разработали план: явиться в контору мистера Рубинштейна в Грейз-Инн. Вот это будет приключение! Барбара настояла на том, чтобы поехать с ними, только в последний момент; позаботиться, чтобы они не влипли в неприятности.

Дина воображает горячие лепешки, намазанные маслом, у камина в Уинборне. Может быть, они с бабушкой станут варить варенье или испекут кекс с сухофруктами к Рождеству. Бабушка будет прятать у себя Дину столько, сколько понадобится.

Она лавирует в тумане между машинами на дороге, спеша в «Сороку и пень». Там найдет Ника и расскажет ему, что опозорилась. Он купит ей выпить и скажет, что она на себя наговаривает, и это, думает она, утешит ее сильнее, чем она того заслуживает.

По ту сторону Атлантики новость подцепила газета «Бостон глоуб». «ВОСПИТАННИЦЕ МОНАСТЫРЯ НРАВИТСЯ „ЛЕДИ Ч.“». Даже в «Кейп-Код таймс» перепечатали заметку откуда-то еще: «ДЕВУШКА 21 ГОДА ЗАЩИЩАЕТ „ЛЕДИ Ч.“».

Джеки разглядывает девушку на фотографии в газете: округлое личико сердечком; кожа цвета слоновой кости, широко раскрытые умные глаза и блестящие черные волосы, подстриженные под пажа. Глаза и губы накрашены самую малость. На ней свитер с V-образным вырезом и плащ-дождевик с капюшоном. Она выглядит потрясающе, и в то же время видно, что сама этого не осознает. Глаза смотрят влево, на фотографа; она знает, как себя вести с фотографами, и все же осторожна. Она что-то недоговаривает, оставляет при себе. Молодец девочка, думает Джеки. Так и надо.

Она проглядывает заметку: «ЗАЩИТА ЛЕДИ ЧАТТЕРЛИ И ЕЕ ЛЮБОВНИКА-ЛЕСНИЧЕГО ЗАКОНЧИЛАСЬ ВЧЕРА». Правда, странно, как часто кажется, что это Конни и Меллорс под судом, а не роман? «Последним свидетелем защиты нашумевшего романа Лоуренса выступила Бернардина Уолл, двадцати одного года. Мисс Уолл, римско-католической веры, воспитанница монастыря и выпускница Кембриджа, сказала: „Роман в том виде, в каком написан Лоуренсом, дарит надежду, что это – не всё… что из описанного им тусклого, мертвого существования есть выход“. Мисс Уолл сейчас пишет свой первый роман».

Кажется, это совершенно замечательная девушка, думает Джеки, и на миг она, беременная на восьмом месяце и с Белым домом в перспективе, завидует Бернардине Уолл: ее свободе и прямоте. Как это у нее хватило духу говорить так уверенно – и так честно – перед самым важным судом своей страны?

Покорила ли мисс Уолл сердца присяжных? Спору нет: кое-кто задастся вопросом, что может знать двадцатиоднолетняя выпускница Кембриджа о «тусклом, мертвом существовании».

Мел Хардинг говорит старому мистеру Уэлану, что должен съездить по делу «в другой город». Кэтлин он говорит, что вернется через пару дней. «Смотри не отдавай никому мой номер!» Она ухмыляется из-за стойки администратора. Он отъезжает от мотеля «Пилигримы», сворачивает на шоссе 6а и проверяет, нет ли слежки.

Приходится думать о других, не только о себе. Откуда-то вдруг в его жизни возникла куча народу. Кэтлин, которая хеллоуинской ночью стояла у него за спиной на крыльце мотеля. В номере горел свет, и люди из Бюро не промахнулись бы. Теперь Бюро, конечно, уже знает все про нее, ее родителей и даже ее маленького мальчика. Не забывает Мел и о миссис Кеннеди и Кэролайн и, конечно, о будущем ребенке.

И еще все сотрудники правительственных структур, живущие в ежедневном страхе, что их унизят и лишат работы. И страна в целом. Звучит ужасно высокопарно, но Америка не может себе позволить, чтобы Никсон выиграл выборы, пока он во всем слушается Гувера.

По данным социологических опросов, Кеннеди и Никсон все еще идут ноздря в ноздрю. Фотографию миссис Кеннеди на главпочтамте, его собственных рук дело, наверняка уже вытащили из скамеечки мисс Гэнди. Снимок растиражирован, разложен по конвертам, и на них надписаны адреса «сотрудничающих» газетных редакторов по всей стране. Директор Бюро ждет только обвинительного приговора из Лондона. Всех свидетелей уже опросили.

Может быть, Гувер ставит не на ту лошадку. Может быть, он не умеет считывать общественное мнение так хорошо, как сам думает. Но в глубине души Хардинг уверен, что Гувер прав. Причем эту идею подал Гуверу сам Хардинг. Он точно знает, что́ Директор собирается делать с фотографией. Для этого не нужно быть гением.

Никто не сможет проследить, что фотография происходит из Бюро. И бедный Джек Кеннеди не сможет остановить утечку, даже если его заранее предупредят. Потому что у Гувера компромат на Кеннеди: тысячи страниц, да еще магнитофонные записи секса, и Кеннеди это знает. У претендента на Белый дом, на сам Овальный кабинет, считай, кляп во рту.

Когда вынесут обвинительный приговор, фото миссис Кеннеди достаточно