Песнь Бернадетте. Черная месса - Франц Верфель

не убийство с целью ограбления.

И еще одно!

Дело Календарей и случай Душеков (это ничего, что Вы считаете меня сумасшедшим!) являются классическими по следующей причине.

Профессия, к которой отец принуждал меня с детства, была профессией убийцы! Фехтование, стрельба, военная тактика, артиллерия – все, чему я должен был учиться, не преодолев свое отвращение, долгими горькими часами, – все это было наукой об убийстве.

А Август Календарь? Чем отец заставлял его заниматься? С детских лет, изо дня в день не видел он ничего, кроме тяжелых, как камни, шаров, которыми, грубо издеваясь, под истошные дикие крики ненависти бомбили человеческие головы.

Школа, уважаемый господин, куда послали нас учиться наши отцы, была школой человекоубийства!

Так кто виноват?

Есть старая албанская поговорка: «Не убийца, а убитый виноват».

Ах, я не хочу оправдываться. Я, убийца, и он, убитый, – мы оба виноваты! Но он… он – немного больше.

Однако должен ли он считаться только «соучастником» или, пожалуй, «главным виновником» преступления, носителем заражающих нас бацилл судьбы – доброкачественных и вредоносных, этих «духов ветра, что несут нас вперед, держа за край плаща»?

Посмотрите! Второй раз я поднял руку на отца тридцатого мая прошлого года – именно в тот день, когда мне поручено было (дело нешуточное!) совершить покушение на русского царя!

Кем поручено?

Чистейшими людьми, бессребрениками, фанатиками! Да, черт возьми, такими были все они, хотя иногда мне кажется, что это лишь образы моей фантазии, призраки сновидений, что я никогда не курил опиум. Но извините меня, это к делу не относится.

Я прошу Вас, господин прокурор, прежде чем Вы предложите суду обвинительное заключение, провести одну ночь в балагане Календаря среди его гротескных кукол.

Я очень хотел бы знать: отдыхают по ночам эти фигуры или даже в свободные от посетителей часы должны качаться вверх и вниз в навязанном им ритме?

Старые таперы, учителя танцев, зазывалы на похороны тоже крадутся в рассветных сумерках? Те, что покорно подставляют свои головы тяжелым мячам, они, наверное, думают: «О вы, маленькие и взрослые идиоты, вы мните, что можете поразить нас, – нас, к сожалению, неуязвимых! Мы – лишь фата моргана между вашими Я и Ты! В нас вы раните и убиваете друг друга».

Клянусь Вам, господин прокурор, что в окружении автоматов Календаря Вы оцените мое письмо.

Чистосердечно и правдиво хочу я закончить это неуместно, согласно служебным правилам, длинное послание.

Я много говорил о вражде между сыновьями и отцами.

О, поверьте, мне знакома и сыновняя любовь. Теперь я знаю: эта любовь была сильнейшим влечением моей души, изнуряющим достоянием моей жизни; она вытеснила всякую другую жизнь и наполнила меня моим несчастьем! Я знаю эту любовь. Ее можно назвать самой робкой и самой таинственной в мире, поскольку она – мистерия единства и самой крови.

В твердой уверенности, что Вы, господин прокурор, переночуете в балагане Календаря, остаюсь

преданный Вам

Карл Душек.

Здесь приводится точная копия моего письма прокурору второй столицы.

На следующий день в Куксхафене я поднялся на борт «Великого курфюрста». Через десять дней плавания я увидел статую Свободы на острове Либерти. Издалека доносились шум и музыка.

Это было 1 августа 1914 года.

Теперь еще несколько слов спасенного.

Эпилог

Свои детские годы и юность я провел в мире, где ни один человек не имел даже представления о настоящей жизни. В мире деятельных и ленивых глупцов я потерял невозвратные дни своей жизни.

Стеная под ложным весом действительности, моя душа создала фальшивые противовесы.

Когда я вспоминаю обо всех и обо всем, перед моими глазами встает вереница сбежавших из могилы образов, которые так сильно фосфоресцируют, что невозможно их описать. А я? Я сам – среди них.

Я изобразил их, себя, нас всех, но мы были – теперь я это понимаю – настолько нереальными, настолько неправдивыми, что описание мое содержит в себе много невероятного.

Покончим с этим!

Я хочу говорить о себе самом!

Тут можно многое, многое сказать! Например, как я преодолел последнюю для меня опасность, как я принес тяжелейшую жертву! Какую опасность? – спросите вы. Даже если меня не поймут, я должен ответить:

Музыку!

Я знаю одно.

Бессмысленно все, что не приносит в мир новую кровь, новую жизнь, новую реальность. Только в новом деянии весь смысл.

Всем остальным владеет дьявол. Прежде всего – мечтами. Этим ужасным вампирам отдаются все слабаки и трусы, все, кто никогда не выползал из угла своего детства. А выползать не хотят многие, многие тысячи мужчин; многие хотят спрятаться в темных задымленных углах своего детства. Мне кажется – эй, вы, там! – что ваш мир мундиров, королевских дворов, орденов, церквей, мишурных республик, промышленности, делового рвения, моды, художественных выставок, газет и мнений, – мне кажется, что весь этот мир ничего собой не представляет, это заплесневелый, гнилостный, затянутый паутиной декоративный угол, где, обманом и грезами прикрывая разврат, прячется великий детский страх человечества.

Спасайся кто может!

Что, однако, дает миру истинная реальность? Кто в силах сказать?

Это мысль, что впервые принесла людям огонь, хриплый радостный крик странника на рассвете! Взгляд, что впервые распутал клубок созвездий, рука, связавшая доски первого корабля, спокойный взгляд кормящей матери, божественная походка красивой женщины, душевная отвага.

Кто может сказать, что такое творчество?

Это свойство искренней, непосредственной души.

Поэтому остерегайтесь мечтаний людей криводушных, втаптывающих вас в грязь, извращенных, вздорных, остроумных, мстительных, – если они предлагают на продажу эти мечты как деяния Создателя!

С тех пор как я воспринял действительность, я тоскую по сыну.

Но нет!

Теперь я могу в этом признаться.

Впервые я подумал о моем сыне, отчетливо увидел моего сына в видении, когда с поднятым оружием гнался за своим отцом вокруг бильярдного стола.

Глубокая мистерия совершалась той ночью!

Мы оторвались от земли, она отомстила за себя, отняв у нас действительность и дав взамен множество иллюзий и злых грез.

Но я хочу снова связать братскими узами мой род с землей, с бесконечной свободной землей, чтобы она отпустила нам наши грехи: все убийства, тщеславие, садизм, разложение общего спаянного бытия.

Несколько месяцев назад я женился. Дела у нас идут неплохо, даже, пожалуй, хорошо.

Но… не будем забывать; в ближайшие дни мы договоримся о цене.

Хочу купить маленькую ферму на Западе.

1919–1920

Смерть мещанина

I

Квартира на