Ментор черного паука - Нина Малкина

Каменная тропинка взобралась на очередной скальный выступ, ели расступились, приглашая на побитые серые ступени. Олений мох по обеим сторонам облепил пни, по-хозяйски оттесняя весенние островки зелени. Я обогнала своего ментора и вклинилась между Фиди и Сиреной, взяв их обеих под руки. Лоним передразнил меня, подхватив сопротивляющихся Оуренских.

Бледное солнце Кроуница последний раз выглянуло из-за туч, кидая прощальные лучи на острые пики Галиофских утёсов. Впереди замаячили госпожа лин де Торн и ректор Аддисад. Они осторожно обходили лужи, поддерживая друг друга, стараясь не испачкать наверняка очень модные туфли. Беспокойство на лицах женщин сменилась расслабленными улыбками, как только они увидели нашу веселящуюся компанию. За их спинами показался Церемониальный зал в окружении восьми высоких башен. У распахнутых ворот Вилли что-то пищала на ухо недовольному магистру Айро, и тот тяжело заковылял к Джеру, таща за шиворот жутко пьяного студента с тиалем Ревда. Я узнала в нём Родрика Трейсли, того самого, что избил меня вместе с Заком, и довольно ухмыльнулась этой маленькой справедливости, что свершилась без моего вмешательства.

Торжественное здание Кроуницкой королевской академии зеленело огромным куполом в закатных сумерках, гремело музыкой и смехом, вспыхивало семью цветами склонностей и аппетитно пахло ароматами блюд. Живот радостно заурчал, раздразнённый айвовым соком. Кажется, моё предназначение и долг могли ещё подождать. Само время и судьба могли подождать. Студенческий праздник ждать не мог. Я покрепче прижала подруг и с удовольствием сделала вдох.

Да, Юна Горст всё ещё дышала. И в ближайший вечер точно не собиралась умирать.

Пробуждение было великолепным. Довольное сознание едва пробежалось мурашками по телу, задержалось на мгновение в царстве сна и распахнуло веки. Я сладко потянулась на своей кровати, растягивая онемевшие мышцы.

После вчерашнего праздника мы вернулись в комнату уже за полночь, раззадоренные весельем и друг другом. Ежедневную песню Сирены я успешно приглушила кулаком и охотно продолжила наслаждаться законным выходным, провалившись в сладкий утренний сон. Спала я долго, пытаясь отоспаться за все бессонные ночи года сразу, но теперь проснулась и охотно зевнула. Небо за окном, как всегда, было затянуто тучами, но дневной свет слепил даже сквозь плотную кроуницкую завесу, видимо, напоминая о том, что лето близко.

Подниматься я не спешила, лениво размышляя о ближайших планах. Вчера радостная ректор Аддисад в пляшущей суете праздника разрешила мне остаться в академии на лето, но всё же было бы неплохо съездить в Фарелби, проведать свой собственный дом. И подзаработать. Хотя бы на новые сапоги.

Подруг в комнате уже не было, поэтому какое-то время я просто валялась, наблюдая за подсохшими на стекле окна каплями.

Сегодня все студенты разъезжались, и я не представляла, как проведу целых сто дней без язвительных шуток Сирены, тихой заботы Фидерики и тренировок в бестиатриуме с Оуренскими. И без Джера. Особенно без Джера. Наверное, я была единственной студенткой, которую расстраивало начало каникул.

Стрелки часов уже подбирались к обеденному времени, поэтому я решила подняться. Прошлёпала до комнаты гигиены, открыла кран и плеснула в лицо холодной водой. Довольно пофыркала и рассмотрела себя в зеркале.

Волосы за год отросли и сейчас крупными волнами спускались почти до талии. Я забегала пальцами по послушным прядям, переплетая их в две косы и продолжая пялиться в отражение. Губы распухли от постоянных укусов, щёки ввалились и выглядели бледными. Лицо вытянулось и стало совсем… взрослым. Да уж, Юна Горст и вправду изменилась.

Глаз зацепился за яркое пятно среди хмурого интерьера. На раковине из серого камня нахально розовела забытая коробочка, которой обычно пользовалась Сирена. Я осторожно открыла её и принюхалась к содержимому. Пахло сушёными ягодами. Пальцы нырнули в краску, и я похлопала ими по лицу, как делала моя подруга. Искусственный румянец выглядел слишком чудно, но я ободряюще улыбнулась себе. Надеюсь, леди Эстель простит мне это маленькое вмешательство в её личные вещи. Подумалось, что в следующем году нужно будет попросить у серебристой лилии пару уроков красоты. Ради её удовольствия, разумеется, потому что студентка Эстель всегда оживляется в роли педагога.

С формой я решила не экспериментировать и быстро натянула замшевые брюки, застегнула золотистые пуговки жилета. Приладила ремень с Каасом к бедру, не забыв пожелать ему доброго утра. Перекинула через шею верёвку тиаля, который намеревалась носить всегда. Привычно погладила чёрного паука и вышла из комнаты.

— Здравствуйте, Ангелина, — кинула я коридорному свиру академии, утопленному в своей ракушке.

Та глянула сурово, даже зло, словно сон до обеда был страшнейшим преступлением. Но настроение было великолепным, и я дружелюбно улыбнулась в ответ. Каменные головы львов, что держали факельные чаши, выстроились в ряд серого коридора, приветствуя знаменитую студентку Юну Горст. Огонь в них сейчас не горел, и символы академии выглядели одинокими и покинутыми. Я потрепала крайнего царя зверей за каменное ухо, чтобы не расстраивался, и прыгнула на ступень, что вела в гостиную.

— Виттор! — обрадовалась я Оуренскому, обнаружив его прямо на лестнице. — Вы что, уже пообедали?

Я намеревалась отметить последний день вместе с друзьями, хотя бы в столовой, где мы собирались почти всегда. Тем более после вчерашнего праздника было что обсудить. Но Оуренский отшатнулся от меня, прижался к стене, как будто я была призраком, и сбежал, даже не поздоровавшись. Очень странно для этого дерзкого нахала. Я проводила его взглядом, стирая со щёк дурацкие притирки Сирены. Неужели это из-за нездорового румянца?

Нехорошее предчувствие хлестнуло меня по пяткам, и я побежала по ступенькам, как будто за мной гнались сотни икша.

В гостиной было шумно и людно, как бывает в самый разгар занятий. Студенты ошарашенно выпучивали глаза, прикрывали рты ладонями, пялясь на доску объявлений и невежливо тыкая в меня пальцами. Но на этот раз восхищения и вдохновения в их взглядах не ощущалось, и я насторожилась. «Неужели они выяснили, что это я убила Кааса?» — пронеслось в голове. Правду знали только я и Джер. И из нас двоих в этом призналась бы, скорее, я, чем он.

— Сирена! — крикнула я, заметив подругу в толпе девушек с факультета Вейна.

Я хотела подбежать к ней, но она первой направилась прямо ко мне. Выглядела серебристая лилия очень недобро. Устрашающе, гораздо хуже икша. Даже Ракель и Лилия никогда не удостаивались такой неприкрытой ненависти, с которой сейчас смотрела на меня моя лучшая подруга. Вдобавок ко всему повисла выжидательная тишина, и мы стали центром внимания. Что происходит? Может, госпожа лин де Торн рассказала о вчерашнем происшествии? Но ведь я не навредила ей…

— Я трогала твои румяна, — сходу призналась я, стараясь изобразить виноватый взгляд.

Хаотично попыталась вспомнить все проступки перед серебристой лилией, в которых я могла быть замешана, чтобы сразу извиниться за всё на свете. Я прекрасно знала, что в таком состоянии с леди Эстель лучше не спорить, и поэтому была готова взвалить на себя вину за что угодно. Но в голову ничего не приходило — за год мы с подругой ни разу не поругались. Я даже не представляла, что может её так разозлить.