Ментор черного паука - Нина Малкина

— Я так и не поблагодарил тебя, — раздалось совсем близко, — за твой выбор. Спасибо.

Я вздрогнула, как и всегда. И обернулась. Ментор чёрного паука стоял за моей спиной на песке арены. Я не слышала, как он подошёл, и не представляла, как долго он тут стоит. Но выглядел ментор вполне здоровым… даже слишком.

— Разве? — моргнула я, вспоминая его клятву у грота. — У меня просто не было выбора. Я же твоя мейлори.

Я растянула губы, пытаясь перевести всё в шутку, но улыбка вышла грустной.

— В том-то и дело, — Джер опустился рядом, вытянул одну ногу. — Это у ментора нет выбора. А у тебя он был, мейлори. И ты его сделала, хотя ничего мне не была должна.

Было приятно ощущать его присутствие. Я всё ещё не могла поверить, что Джер жив, мне захотелось снова потрогать его, но я сдержалась. Он был тем, кто оправдывал меня. Делал хоть капельку не такой… ужасной. Его жизнь была лучом света, что разгонял окружившую меня тьму, и доказательством того, что мой тяжёлый выбор не был напрасным.

— Теперь пытаюсь принять последствия, — выдохнула я, упираясь щекой в колено. — Пока получается не очень хорошо.

Ветер стих, и, казалось, время снова застыло вокруг нас мёртвым амфитеатром. Только кучевые облака плыли быстро, унося на своих гребнях секунды между прошлым и будущим.

— Последствия можно анализировать заранее, — протянул ментор, задумчиво вглядываясь в беспокойное небо. — И чем чаще ты этим занимаешься, тем лучше у тебя получается в итоге. Но от ошибок никто не застрахован. Уверен, ты пыталась это делать. Просто немного не хватило опыта, а я не стал вмешиваться в твои рассуждения. Сейчас жалею об этом.

— Не пытайся отобрать у меня вину, — я толкнула его плечом, стараясь казаться весёлой. — Хотя бы когда мы наедине. Это я убила Кааса.

— Стязатели каждый день ходят по грани между жизнью и смертью и прекрасно знают об этом. Каас ушёл дорогой Толмунда, — Джер оторвался от созерцания небес и посмотрел на меня. — А ты осталась, Юна. В сожалениях нет успокоения: если ты сдашься им во власть, лучше не станет. Каасу ты не поможешь, но живым ещё вполне можешь пригодиться. И самой себе — тоже. Нет смысла размышлять о том, чего нельзя изменить. Нужно идти дальше.

Солнце выглянуло из-за туч и припекло уже почти по-летнему. Однажды я отказалась принимать последствия — и изменила то, что казалось неизбежным. Выиграла битву с судьбой, вырвала Джера из лап смерти. Это было чудом, волшебством, неизвестной мне магией, но всё же это сделала я. Только как об этом рассказать своему ментору? О том, что на самом деле произошло у грота? Признаться, что я позволила ему умереть и что его благодарность — лишняя? Тот выбор, о котором говорил Джер, сильно изменил наши отношения, сблизил нас по-настоящему, как ментора и мейлори. А если он больше не будет смотреть на меня так, как смотрел тогда?

— Знаешь, возможно, выбор был у меня и раньше, — я задумчиво погладила арену, и песчинки прилипли к рукам. — Может, если бы я сделала его тогда, Каас был бы сейчас жив. И ты… тоже был бы жив. Если бы я знала заранее, что случится, я могла бы это остановить.

Если бы я так долго не сомневалась в своём менторе, а рассказала ему всё… Если бы часы вернули меня не на пять минут, а на десять, к примеру… Если бы я сумела нащупать ту точку на спирали времени, на которой я ещё могла свернуть с ведущей меня дороги, и вернуться в неё, я бы нашла совершенно другой исход. Без тяжёлых последствий и трудного выбора.

— Даже предсказатели не пытаются изменить предначертанное, хотя знают его по своим видениям, — Джер внимательно наблюдал за моей ладонью. — Изменив одно важное событие, можно запустить череду последующих, которые окажутся ещё страшнее, чем можно было бы себе представить. Порой мне кажется, что Квертинд сам выбирает свой путь и в его судьбу не стоит вмешиваться. Но я до сих пор пытаюсь.

— Не можешь позволить себе роскошь не иметь выбора, — заключила я, вспоминая, как лично убедилась в этом. — Потому что несёшь ответственность за последствия.

Джер усмехнулся, как умел только он — одним уголком губ. Мелкий шрам на другой стороне, должно быть, слишком долго досаждал ему болью, и он привык к такой мимике. Я принялась рисовать на песке пальцами, закручивая лабиринты. На подсохшей поверхности оставались причудливые спирали.

Что ж, я и правда собиралась идти дальше, но только вне ограничивающих меня стен. Отныне нужно анализировать последствия заранее и самой прокладывать дорогу. Я должна была бросить вызов Квертинду и сама установить правила, теперь уже не только ради самой себя. Ради перемен. Ради свободы. Ради жизни. Ради стязателя Кааса, который хотел жить. Даже если теперь мне придётся это делать одной, снова одной, я была готова. В конце концов, кто-то должен принимать решения, чтобы другие могли притворяться, что ничего решать и не надо было.

— Это был хороший урок, ментор, — я стряхнула песок с ладоней, ухмыляясь.

Он смотрел неотрывно, словно пытаясь угадать мои мысли. Впрочем, он почти всегда их угадывал, даже если я пыталась их скрыть. А теперь у меня от него больше не будет секретов. Я расскажу ему всё — о Каасе, об Ордене Крона, о своих планах вмешаться в судьбу Квертинда. Поймёт ли он меня? Одобрит ли или посмеётся над маленькой Юной с озера Фарелби? К счастью, у меня теперь было много времени, чтобы это выяснить. Теперь у нас с Джером было много времени на всё.

— То, что случилось, — урок и для меня тоже, — он в точности повторил след моих пальцев на песке, пробегаясь по спирали. — Я думал, что люди уже не способны ничем удивить меня. Но ты удивила меня, Юна. Каас Брин сказал, что человечность таит в себе опасность, которую не стоит недооценивать. Долгие годы я был согласен с этим утверждением. Но только вчера понял, что человечность — это не только большая опасность, но и величайшая сила. Честно признаюсь, не ожидал, что ты сможешь сделать этот выбор, и был готов умереть.

Никогда не стоит недооценивать опасность человечности… Где же я это слышала? Не смогла вспомнить. Я опустила глаза, снова поглаживая песок. Мне было стыдно за то, что сомнения моего ментора были полностью оправданы. Увы, я оказалась не такой уж удивительной, как он обо мне думал. По крайней мере, до тех пор, пока не поняла, что могу потерять Джера.

— Ты нужен мне, — слова вырвались сами, как продолжение моих мыслей.

Джермонд улыбнулся, обнял меня и уткнулся в мою макушку. Я чувствовала его дыхание и волну тепла, которая растекалась по всему телу. Над головой мелькнула стайка птиц, отбрасывая быстрые тени, и скрылась, обгоняя тучи. Пальцы ментора забегали вдоль одной моей косички вверх-вниз и остановились у кончика. Почему-то стало жутко не по себе, даже по спине пробежали мурашки. «Он не умеет любить», — пронеслись в голове слова Элигии, которые не имели к моему ментору никакого отношения.

— Эй, не переоценивай себя, я всё ещё не могу простить тебя за истеричную пустышку, — я вытянула за верёвку свой тиаль и покачала им перед глазами Джера.

Он рассмеялся и ловко поймал пустой сосуд. Открыл крышку.