Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

его физическое и умственное состояние, от чего капитан чувствовал, как вся комната стала уплывать куда-то в сторону, а его тело отвечало на команды разума со всё большей задержкой. Почуяв его слабость, Риррта в одно мгновение сократила дистанцию, ухватила его за куртку и ловким броском повалила его на лопатки, после чего переступила через распластавшееся тело и уселась промежностью капитану на живот. Из последних сил Хромос попытался скинуть её с себя, но демонесса перехватила его руки и с чудовищной силой придавила их к полу, так что капитан мог только вертеть головой и бесцельно дрыгать ногами.

— Ну что, такой я тебе нравлюсь больше? Аха-ха, уж мне такие прелюдии куда больше по душе. Так что давай… сопротивляйся… борись изо всех сил, а я буду раз за разом давать тебе по морде и припечатывать к земле, получая от того несказанное удовольствие. Будь хорошим мальчиком и повесели меня ещё немного, — Риррта приблизила своё лицо к лицу Хромоса, демонстрируя ему чёрные и сверкающие, будто бы вырезанные из обсидиана зубы и столь же чёрный язык, мелькавший между ними. Чувствуя омерзение, капитан отвёл взгляд в сторону, но демонесса, издевательски улыбаясь последовала за его взглядом, подавшись всем телом в бок, затем вперёд.

Не желая видеть её злобной, торжествующей рожи и потусторонних глаз, Хромос опустил взгляд вниз и через сильно растрепавшийся и освободившийся во время потасовки ворот мантии увидел повисшую в воздухе грудь. И хотя она выглядела весьма притягательно и будоражаще, но всё внимание капитана обратилось на большую треугольную печать, растянувшуюся между плечевыми суставами и мечевидным отростком. Это был запутанный узор из множества пересекавшихся между собой под разными углами линиями, которые складывались в непонятные и причудливые иероглифы разных размеров и запутанности, объединявшиеся друг с другом в более сложные понятия, которые в итоге сливались в единую идею, лишь тогда приобретая полноту смысла, которую Хромос не мог понять, но зато он припомнил, что подобные, но куда более простые и незамысловатые символы он уже видел на чёрной ленте, что оборачивала деревянный портрет в доме Элатиэль. И как в том маленьком треугольнике на конце бинта, в центре этой печати находился небольшой пустой круг, прямо над самым сердцем. Чем дольше капитан смотрел на эти чёрные линии, тем больше объёма приобретал рисунок, как если бы меж двух холмов груди образовывался провал, уходивший всё глубже в тело девушки, создавая некую воронку или туннель, ведший в иное пространство.

— На что это ты там уставился, а? Наконец-то увидел во мне женщину? Ха… ха… конечно же нет. Тебя манит моя печать, метка Древнего. Да… ты прав. Она прекрасна, — Риррта насильно поднесла руку Хромоса к груди и заставила прикоснуться к линиям рисунка. Капитан невольно испугался, что что его пальцы погрузятся в открывшуюся ему бездну, однако же они наткнулись на мягкую кожу, которая стала прозрачной точно стекло, и Хромос ощутил какую-то странную, прежде никогда не испытанную им вибрацию, но не физической, а магической природы. Это мерное колыхание, как торжественный и грозный гимн, вызывало в его душе чувство восхищения и предчувствие приближающегося рока. — Если впредь ты будешь послушным и честно ответишь на все мои вопросы, отречёшься от этого убийцы и его повелителей и раскаешься в содеянном тобой, то мой Господин смилостивится над тобой и наделит тебя той же силой, что и меня.

— Я лучше сдохну, чем стану одним из вас! — прорычал Хромос, искривив лицо в гримасе глубочайшего призрения.

— Ты даже не представляешь, от чего ты только что отказался. Наивный, наивный и глупый мальчишка. Впрочем… времени на уговоры у меня нет. Да и такой цели передо мной никто не ставил, так что перейдём к тому, зачем тебя сюда привезли. Как зовут убийцу, кто он?

— Да пошла ты.

Недовольно цыкнув языком, Риррта вскочила на ноги и одним пинком перевернула капитана на живот, после чего поставила ножку меж его лопаток, схватила его левую руку и вывернула её на излом. Плечо Хромоса пронзила резкая боль. Он чувствовал, как натянулись его связки и сухожилия, как надрывались такни, в то время как верхний эпифиз плеча грозился вот-вот вырваться из суставной сумки. Капитан сдавленно замычал, пытаясь стерпеть.

— Повторю вопрос, как его зовут? — не получив ответа, Риррта ещё сильнее вывернула руку, вместе с тем сдавив предплечье так, что кровоток совершенно остановился и возник риск раздробления кости. — Говори!

— Бакли… его зовут Бакли Клансорт, — прошипел капитан.

— О, уже запел, как соловей. А мне то говорили, что ты куда более стойкий. Хотя... ты ведь врёшь, правда? Ведь вижу, что врешь, псина, — говоря это Риррта вцепилась острыми ногтями в ладонь капитана и надавила с такой силы, что из-под ногтей потекла кровь. — Хотя… он и тебе мог не назвать своего истинного имени. Тогда будь так добр и поведай мне всё, что он рассказал тебе о храмовниках, и может я не сломаю тебе пальцы. Где они сейчас, какие у них планы, как он держит с ними связь?

— Храмовники кто это?

— Ты мне тут дурачка не строй. Храмовники — члены ордена «Бриллиантовой Розы», прислужники Апостолов, посланников Старейшей Звезды. Теперь припоминаешь?

— Он знает их, но они ему не хозяева, он действует сам по себе.

— Сам? Что за бред? Раз он убивает нас, то он должен служить им, иначе бы как он мог о нас прознать и убить? Да и повода у него иначе быть не могло. Либо ты снова врёшь мне, либо же это он врёт тебе, а ты развесил уши, словно деревенский простофиля.

— У него к вам личные счёты, вы убили его товарищей, за что он и поклялся отомстить всей вашей проклятой братии. Уверен, что Одвин или Лормин уже тебе рассказали, что он обладает магией тьмы, так что эти церковные фанатики в свои ряды его бы наверняка не приняли.

— Ох. Плохо ты знаешь этих лицемеров, они и не таких берут на службу, лишь бы человек мог быть послушным орудием в их руках, а любой, даже самый тяжкий и непростительный из известных роду людскому грехов они ему милостиво отпустят. Сдаётся мне, что он славную сказочку для тебя сочинил про благородную месть гордого одиночки, а ты, дурачок эдакий, поверил во всю его лживую брехню. Толку от тебя ни на грош… Ладно-ладно, тогда говори, где вы с ним встречались,