Цена светлой крови - Михаил Ахманов

создано в Россайнеле, сразу же после войн с империей аситов - так что россайнские умельцы смогли бы выковать чудо-оружие, сверхбомбу невероятной мощи, а уж россайнские военные добрались бы с нею до Чилат-Дженьела и других имперских городов. Но этого не случилось. Вместо кровавого мщения бывшим владыкам россайны предпочли экономическую борьбу, вытесняя Асатл с рынков и ограничивая поставки сырья. В результате через половину века империя превратилась во второразрядную державу.

Незримая ладонь прижала Джумина к спинке кресла; давление этой огромной руки было мягким, но неодолимым. Лайнер поднимался ввысь, чтобы сделать петлю на границе атмосферы и Великой Пустоты, а затем устремиться к земле, к месту, лежавшему далеко от Ханая, от теплой страны Атали, что нежилась среди лазурных морей.

Но далеко ли до Росквы? Или до Шанхо, Инкалы, до Дальнего материка или Южных Льдов? На самом деле слова «далеко» и «близко» уже потеряли прежнее значение, и меры расстоянии сменились мерой времени. Так было на планете, где за половину дня человек мог добраться до любого города, где есть посадочное поле. О расстоянии имело смысл говорить лишь применительно к Великой Пустоте и путешествиям из мира в мир.

Или к звездам, подумал Джумин, всматриваясь в широкий овал иллюминатора. Лайнер, совершая петлю над континентом, мчался на такой высоте, что тучи, облака и воздушная среда не скрадывали великолепия ночных небес. Они сияли победными огнями, словно напоминая, что кроме мира людей и планеты, что делалась меньше и меньше с каждым десятилетием, есть иной простор, безбрежный и вечный - и он терпеливо ждет грядущих обитателей. Наверняка эти гигантские пространства были преодолимы, ведь кто-то уже прилетел из Великой Пустоты, бросил взгляд на океаны, материки и жителей этой земли п, решив, что они еще слишком дикие и невежественные, исчез, продолжая путь к своей загадочной цели. Исчез, но оставил след, шесть искусственных спутников, круживших в заатмосферных высях. Джумин попробовал их разглядеть, но тут же вспомнил сказанное Цонкиди-ако: без мощных инструментов эти звезды были не видны.

Его мысли обратились к собственной тайне и своей судьбе. Ему не доводилось слышать, чтобы кто-то провел в летаргии несколько десятилетий, и он решил, что расспросит об этом Ирата, опытного целителя. Но поводов сомневаться в словах Никлеса у Джумина не было, и значит, сон его длился столько же лет, каков его биологический возраст. Сложив эти два числа, Джумин подсчитал, что родился примерно в 1933 году от Пришествия Оримби Мооль. И чтобы это значило? Например, то, что он никак не мог сражаться в Последней Войне - тогда ему было три-четыре года. Но локальных конфликтов и мелких столкновений хватало и после войны, и если он-в них участвовал, то видения битв и схваток, пробужденные рассказами Грзы, могли оказаться реальностью. В начале пятидесятых годов он повзрослел, а забытье настигло его в шестьдесят третьем или шестьдесят четвертом... Чем же он занимался целое десятилетие? Стал наемником и непрерывно воевал? Это вряд ли - все случавшиеся столкновения были кратковременны. Выходит, он зарабатывал на жизнь как-то иначе. Скажем, приобрел модную специальность вычислителя - тогда как раз создавалась общепланетная сеть... Но, чтобы сделаться вычислителем, надо учиться! И он, конечно, учился и жил в разных странах! Он не профан в истории, литературе, математике, умеет обращаться с мелгом и знает множество языков, знает их в совершенстве! Майясский, одиссарский, арсоланский, бритунский, аталийский и другие... Можно ли овладеть таким количеством языков за десять-двенадцать лет? Похоже, он только и делал, что учился! А на какие средства жил?

Вопрос снимался, если его семья - настоящая семья, а не Джума, приютившие уснувшего беднягу, - владела крупным состоянием. В Книге Повседневного сказано: чем богаче человек, тем длиннее его рука, и это верно - богатый может жить где Пожелает и учиться до седых волос. Но смысл изречения еще и в другом - рука богатого может обшарить все страны и континенты. С какой целью? Например, в поисках потерянного сына... «А меня не искали, - с тоской подумал Джумпн. - Ни мать, ни отец, ни другие родичи...»

Не искали? Он вспомнил сказанное Никлесом о женщине и еще каких-то людях, приходивших к Катри Джуме. Его близкие? Видимо, нет; Катри, человек многоопытный, не стал бы прятать его в Куате без причины. Выходит, семьи, настоящей семьи, у него не имелось, но были враги - или, говоря осторожнее, недоброжелатели... Такие, чей интерес к нему не остыл со временем - а ведь прошло сорок лег!

Женщина, похожая на арсоланку... Никлес не знал, когда она встречалась с Катри. Если в давние годы, размышлял Джумин, лет ей теперь немало. Если же она пришла, когда он был в Куате, ситуация другая - вполне возможно, незнакомка под вуалью п есть та женщина. Он представил ее лицо, явившееся ему на мгновение, и удивился, как сохранились в памяти ее черты, маленький яркий рот, темные, приподнятые к вискам брови и глаза... кажется, зеленые... не просто зеленые, а цвета изумруда... В самом деле, похожа на арсоланку! Тогда, у погребального костра, ему подумалось, что, быть может, он знал ее в первой жизни, и что-то связывает их, какая-то романтическая история... Но сейчас Джумин не сомневался в нелепости подобных домыслов - женщина была слишком молода. Когда он уснул, з га красавица еще не родилась.

Мощная ладонь инерции снова прижала его к креслу. Лайнер тормозил, спускаясь к земле, и через недолгое время в иллюминаторе открылся вид на огромный, залитый светом город. На передней переборке вспыхнул экран, зазвучала музыка, и картины Росквы поплыли бесконечной чередой: Пять Пирамид на речном берегу, каменные мосты причудливой атлийской архитектуры, старинные башни арсеналов, пирамида Ах-Хишари, отданная под музей, Дворец Правосудия, торговые комплексы, парки, театры, взметнувшиеся над улицами и домами линии городского одноколесника, центральная площадь с храмом Святого Тассилия, напоминающего крепость, и широкие проспекты, затопленные лавиной машин. Наконец промелькнула резиденция Совета Объединенных Территорий, здание в форме гигантской раскрытой книги, сверкающей металлом и стеклом; грянул торжественный гимн, и лайнер пошел на посадку.

Приземлились в Западном порту. Еще не рассвело, и зал с хрустальными сводами, куда спустились пассажиры, был почти пуст. Сотня заведений по его периметру, лавки сувениров, кабачки, киоски с Листами Новостей, бассейн и салоны, где можно было освежиться, все сияло огнями, но стеклянные двери не раскрывались для посетителей, а голос портового мелга бормотал извинения, обещая, что все переменится с солнечным восходом. За стенами порта шумели под ветром деревья, но дождь не лил и даже