Цена светлой крови - Михаил Ахманов

хохотать... Вот если бы он мог открыть те две, что подарили хединази и тонома! Это стало бы неоспоримым фактом! Доказательством правоты!

Однако гут он был бессилен, невзирая на успешный опыт со сферой Менгича. Что, в принципе, не являлось знаком его таланта - шар из Росквы открывали не раз, и кто знает, как это вышло впервые, какой могучий ум справился с ментальной пробкой... Аранна считал, что сферы запечатаны словно фляги с дорогим вином - пробку вытащить нелегко лишь поначалу, а после не нужны ни нож, ни штопор. Иногда он думал: где эти могучие умы?., найдет он, скажем, двадцать сфер, и кто их откроет?.. Уж точно не его соратники из Хогана истории...

Но сейчас в его мыслях были экспедиция в Чанко и деньги, без коих все превращалось в бесплодные мечтания, пустое прожектерство. Он размышлял над двумя вариантами, и первый из них был связан с открытием Цонкиди-ако и Очагом Великой Пустоты. Несомненно, Очаг отнесется со всей серьезностью к информации о Безымянных Звездах п направит к ним корабли, те же лунные модули, что перевозят сейчас конструкции первого купола в кратер Шести Богов. Возможно, к одной из Звезд передвинут орбитальную станцию с малыми челноками и экипажем из пилотов и ученых... К делу подключат специалистов на земле, сотни и сотни людей - словом, в этот проект будут вложены такие средства, что экспедиция в Чанко покажется мелочью. А ведь яшмовые шары не менее важный артефакт, чем чужие спутники! И конечно, между ними существует связь... Раскроются сферы и, быть может, прояснится цель Безымянных Звезд и тайное их назначение... В такой ситуации Очаг мог бы выделить пять миллионов чейни на поиск шаров... пусть не пять, а два, но предоставить охрану и технику... Почему бы нет?

Рикар Аранна понимал, что это долгий и очень извилистый путь, связанный с тем, что Очаг потребует более веских фактов, чем пара шариков - правда, был еще тот, в росковитском музее. Тем не менее, придется спорить и убеждать, просить и кланяться, напоминать о научных заслугах, доказывать, что он не попугай в оперенье мудрого кецаля и не жадный до денег койот. Даже в случае успеха все может завершиться тем, что поход возглавит батаб из Очага, а он, Аранна, будет ходить при нем в помощниках. Поэтому надо обдумать второй вариант, более простой и без извилин: возможно, средства выделит Банкирский Дом «Великий Арсолан»? В мелг-новостях сообщалось, что Катри Джума умер, и значит Джумин и Никлес, его брат, вступили в права наследников. А Джумин его друг... ну, не друг, так добрый приятель... Что ему стоит наполнить мечты Аранны звоном серебра? Или шелестом купюр, что, в сущности, одно и то же...

Вернется, потолкую с ним, решил Аранна и захлопнул сундук.

* * *

Джумин в это время летел над просторами Сайберна. Путь из Росквы в Шанхо был много длиннее, чем из Ханая в Роскву, поэтому он занял одну из восьми кают второго яруса. Удобное кресло, койка, встроенный в стену шкаф, столик, а над ним - экран; еще, разумеется, санитарный модуль за узкой пластиковой дверцей... Общие салоны, багажный отсек и кухня находились внизу, в подбрюшье огромного лайнера, а здесь, кроме коридора, ведущего к рубке пилотов, была еще прогулочная палуба под прозрачным колпаком, где журчал фонтан и зеленели кустики можжевельника. В полдень там накрыли стол для привилегированного пассажира, но Джумин пожелал трапезничать в каюте и без прислуги. Он наливал вино своей рукой, сам накладывал по-росковитски обильные кушанья, сам выкатил столик в коридор. Труд невелик, зато никто не мешал ему думать.

Думать, вспоминать, мечтать...

Как звонко и чисто звучал арсоланский в се устах! Как сняли ее глаза! И как она печалилась, что он ее не узнает...

Она назвала его милым...

Это было приятно, но в остальном Джумин пребывал в растерянности: разум говорил ему одно, а тело - совершенно другое. Разум подсказывал, что он не мог знать эту женщину прежде, не мог похитить ее из Цолана, не мог произнести тех слов, которые она запомнила; все это было даже не сном, а сущим бредом. Но тело стояло на своем, упрямо утверждая, что он ее знал - так, как знает муж свою супругу, свою возлюбленную; он держал ее в объятьях, целовал ее глаза и губы, вдыхал аромат ее волос, и случалось между ними все, что происходит у мужчины с женщиной. Память тела была сильнее рассудка. Эта странная двойственность терзала Джумина.

Или Никлес сказал ему неправду? Но это казалось еще невероятней.

Он посмотрел на экран, где плыли леса и горы Сайбериа, рассеченные Трактом Вечерней Зари. Вероятно, эти картины передавались со спутника - Тракт выглядел тонким серым волоском, который вплели в зеленый ковер тайги, а города, нанизанные на него подобно ожерелью, казались крохотными каплями янтаря.

Возможно, подумал Джумин, случился у него сорок лет назад роман с матерью Айчени и ей передались чужие воспоминания? В Листах Новостей и по мелгу рассказывали временами о загадочных случаях, странных шутках психики, генетической памяти и тому подобном. Но, представляя Айчени, ее лицо, ее глаза, Джумин не мог вообразить, что с головой у нее не в порядке. Скорее сам он ненормален... Тридцать четыре года в летаргии! Нормальным это никак не назовешь!

Она говорила про корабли, вдруг вспомнилось Джумину. Сердце его замерло; что-то важное в его жизни, в его судьбе было связано с этими драммарами, с их именами. «Тофал» и «Сирим» с синими парусами... «Арсолана» сзолотыми... «Одиссар» с пурпурными... «Кейтаб», чьи паруса оттенка бирюзы... Пять птиц, прилетевших из-за моря... Прилетевших куда?..

Словно в забытьи, он повторил:

- Я, О’Каймор, тидам О’Спады, владыки Ро’Кавары... - Эти слова еще не успели отзвучать, как пришли им на смену другие, тоже как будто знакомые: - Вел я свои корабли к солнечному восходу, и было на них семь сотен воинов и мореходов под рукой властителя нашего, светлорождеиного Дженнака...

Ну и что?.. - подумалось ему. Сказание о походе в Лизир и Риканну известно всем - малые дети, обучаясь грамоте, его читают. Разумеется, он тоже читал или видел фильм о приключениях Дженнака и кейтабца О’Каймора... видел уже в Куате, в недавнем прошлом... От того и знакомы ему названия драммаров и песня про славный поход па восток... Но почему гак трепещет сердце?.. «Тофал» и «Сирим» с синими парусами... «Арсолана» с золотыми... «Одиссар» с пурпурными... «Кейтаб», чьи паруса оттенка бирюзы... Пять птиц, прилетевших из-за моря...

Чувство,