Мальчики-охотники за удачей на Юкатане - Лаймен Фрэнк Баум

я думаю, а способны ли вообще итцексы на возбуждение? – но народ явно интересовался своим вновь обретенным аткаймой и пришел встречать его.

И Чаку встретили как царя.

Мужчины, женщины и дети «ели пыль», как назвал это Арчи, то есть простерлись перед юношей. Чака выглядел великолепно со своей блестящей медной кожей и единственным пером цапли в волосах. В свое наследственное царство он вошел гордый, как павлин.

У самых ворот стояла впечатляющая группа туземцев в просторных одеяниях, расшитых и украшенных перьями. Кажется, я забыл сказать, что большинство жителей города были в простой свободной одежде, напоминающей тоги древних римлян или египетские бурнусы. Только на охоте или в военных походах они сбрасывают одежду и остаются в набедренных повязках.

Любопытно, что у разных групп одежда окрашена по-разному. У простого народа самые обычные цвета – синий и пурпурный. Торговцы и средний класс, включая воинов, – в зеленом и желтом. Знатные люди в одежде лиловых, розовых и шафрановых оттенков. Красного цвета я еще ни у кого не видел. Чисто белый цвет – только для царской семьи, и впереди той группы, что я упомянул, стоял старик в просторной белой одежде, неся на руке еще одно платье такого же материала и цвета.

Когда Чака вошел в ворота, этот престарелый знатный человек – я сразу понял, что это его дядя Датчапа, – поднял руку, преграждая ему вход, и внимательно посмотрел на лицо молодого человека. Ему не потребовалось много времени, чтобы принять решение, потому что он сразу одел на Чаку через голову одеяние и склонился перед ним, и все остальные сделали то же самое. За ними последовали все знатные люди, все члены Совета и оставались в такой позе, пока новый аткайма не поднял их.

Казалось, что мы, друзья и спутники Чаки, заслуживаем интереса и внимания, но старый Датчапа и окружающие его знатные люди совсем на нас не смотрели, словно не замечали нас. Мы упрямо держались рядом с аткаймой, и все эти шишки, кроме старого Датчапы, вынуждены были идти в процессии за нами.

Действительно образовалась процессия. Музыканты издавали дикие звуки из тростниковых флейт, били в барабаны. Вдоль улиц выстроились жители, которые не издавали приветственных возгласов, но все одновременно падали лицом вниз, когда приближался Чака, и вставали, когда он проходил мимо. Казалось, мы прошли мили и мили, прежде чем царская процессия приблизилась к берегу озера, где стоял дворец. Это было большое разбросанное двухэтажное здание, построенное из грубых мраморных блоков и украшенное резьбой по камню.

Чака поднялся по широким каменным ступеням, ведущим во дворец, потом повернулся и обратился к толпе. Он рассказал, как его девять лет назад увезли из Юкатана и как он сумел вернуться. Он благодарил «белых братьев» за их благородную помощь и особенно представил Аллертона, положив ему руку на плечо в знак дружбы. Потом он выразил радость из-за того, что снова видит родную землю, и печаль из-за ужасной смерти своего любимого отца, прежнего аткаймы, и наконец сказал о своем намерении править своим народом мудро и справедливо. Он призвал народ проявить верность и поддержать своего правителя, дитя богов, который за это обещает защищать народ.

Слушатели ответили на эту речь, подняв правую руку и одновременно выкрикнув «Кайм!», после чего толпа немедленно разошлась.

Я заметил прямо перед входом во дворец три интересные фигуры, которые все время стояли неподвижно, как статуи. Все трое рослые и внушительные, с острыми худыми чертами лица и пронзительными глазами. Одежда у них была кроваво-красного цвета с широким белым воротником. На голове высокие круглые шляпы без полей, с белым пером, – это вообще были первые увиденные мной в этой стране головные уборы.

Чака повернулся к этим троим и скромно поклонился им. Один за другим они положили руку на его склоненную голову, произнесли несколько слов, потом повернулись и исчезли в маленькой двери.

Аткайма еще несколько мгновений продолжал стоять на коленях. Потом встал и пригласил нас идти за ним.

– Не отставайте от меня, – сказал он по-английски. – Вас окружает опасность, так что будьте осторожны, мои братья.

И он прошел в широкую арочную дверь, ведущую во дворец.

Глава 12. Мы видим свою цель

Не могу похвалить царский дворец Чаки в сравнении с дворцами цивилизованных стран. Но когда я вспоминаю, что он находится в сердце изолированной, практически неизвестной дикой местности, признаю, что есть за что его одобрить. Должно быть, ему несколько столетий, потому что повсюду видны следы большого возраста, как, впрочем, и на всех зданиях Итца. Дворец построен из скрепленных цементом квадратных блоков грубого, неполированного, но прочного мрамора, и строители дворца не пытались применить какие-нибудь архитектурные изыски. Дворец занимает целый акр, к нему в разное время было пристроено несколько крыльев. Внутри прохладно, но грязно; думаю, стены и пол никогда не чистят. Потолок на первом этаже такой низкий, что я могу дотянуться до него руками. На втором этаже, куда мы поднялись по узкой лестнице без перил, потолок более высокий.

Дворец полон слуг, чиновников и приживал, но Чака узнал дворецкого, или как его еще назвать, и после краткого разговора с этим служителем привел нас в большую голую комнату на втором этаже в одном из крыльев.

Конечно, мы взяли с собой свои драгоценные ящики и приготовились разбить лагерь. Я правильно выбираю слово, потому что в этой комнате единственной мебелью были каменные скамьи вдоль стен. Кроме двери, были еще два отверстия в роли окон, закрытые вьющимися растениями, не пропускающими солнце, но пропускающими свет и воздух. Через них можно было немного увидеть улицы. На двери висело что-то вроде шерстяной портьеры, украшенной перьями. Помещение примитивное, но мы его одобрили, потому что его легко защитить, а мы не знали, чего ждать от этих нетерпимых и безответственных итцексов.

Рассчитывая, что какое-то время нас может защитить Чака, мы решили снять неудобное оборудование. И испытали явное облегчение, потому что смогли это сделать впервые с того времени, как оставили корабль. Мы заменили его парусиновыми брюкам и куртками, которые с этой целью прихватили в одном из ящиков. Нед Бриттон предложил выйти и пройтись по улицам, но Аллертон решил, что разумней подождать вестей от Чаки.

В полдень целая толпа индейских девушек принесла еду в разных горшках и глиняных тарелках и поставила перед нами на полу. Я говорил о красоте мужчин-итцексов, но должен признаться, что их женщинам далеко до стандартов красоты. Почти все они низкорослые и невзрачные, с тусклыми