Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Не смей извиняться, – приказала Кира тихо.

– Я и не собирался, – пробормотал он и перевел взгляд на еегубы.

– С тебя станется.

– С меня станется, – согласился он.

– Нет, – сказала Кира. – Нет, Сережка. Хватит. Мы не должныэтого делать. Нам нельзя.

– Нельзя, – опять согласился он и не двинулся с места. Оначувствовала его желание и знала, что он справится с ним.

Он всегда виртуозно справлялся с собой, ее бывший муж.

Да, вот теперь правильно. Бывший.

– Ехать домой было уже поздно, – объяснил он.

– Я поняла. Мне нужно вставать, Сергей. Тим уже… приходил.

– Черт побери, – выговорил он.

– Вот именно. Наверное, он решил, что мы с тобой послезавтрака опять поженимся.

Что-то дрогнуло в его лице, и она быстро продолжила:

– Мне нужно быстрее на работу! Там, наверное, содом игоморра! Если туда уже милиция нагрянула…

– Я уверен, что нагрянула.

– Нужно звонить Батурину. Господи, что теперь будет!Отвернись, Сережка!

– Зачем? – не понял он.

– Я хочу встать, – объяснила Кира. Шее опять стало жарко. –А халат далеко.

– Ты с ума сошла, – пробормотал он тихо, – окончательно.

Лег на живот и сверху положил на голову подушку.

– Так достаточно? – спросил он из-под подушки. Неожиданнодля себя Кира выхватила подушку и треснула его по заросшей темными волосамимакушке.

– Вот так достаточно!

– Я не понял, – лениво протянул он и подпер подбородоккулаком, – ты со мной заигрываешь, да?

– Нет, – соврала Кира решительно. Стараясь держаться оченьпрямо и ни на сантиметр не отклоняться ни влево, ни вправо, напряженная, какподводная лодка на боевом дежурстве, она дошла до кресла, в котором валялсяхалат, быстро напялила его на себя и обвязалась поясом.

Ну вот. Так-то лучше.

Думать о том, что он ее раздевал, и, может быть, трогал, иуж наверняка смотрел, было нельзя, и махровая броня халата придавала ей сил.

– Вставай, – велела она, – я сейчас приготовлю какой-нибудьзавтрак, и мне надо ехать. Тебе, наверное, тоже.

– Я пока на работу не пойду, – объявил он задумчиво.

– Почему?!

– Мне нужно… разобраться в ситуации.

– В какой ситуации тебе нужно разобраться?

– В ситуации с трупом твоего начальника.

– Сереж, это вряд ли…

– Меня касается, – подхватил он, откинул одеяло и сталвыбираться из постели, – мне наплевать, что именно ты думаешь. Я останусь ипоговорю с людьми.

– С какими еще людьми?!

– С Марьей Семеновной, с соседями, с Михаилом Петровичем.Это он милицию вызвал?

– Не смей! – закричала Кира и топнула ногой. Халатколыхнулся, и она судорожно его запахнула. – Что ты выдумываешь? Тебе что,заняться нечем?! Ты решил играть в частного детектива?! У меня и без этоговполне достаточно проблем!

– У тебя будет целая куча проблем, если мы сами неразберемся в ситуации, – сказал он упрямо.

Господи, он упрям, как мул, ее муж!.. То есть да, да, –бывший муж. Нет, он упрям, как целое стадо мулов!

– Я могу отвезти Тима в школу, – предложил он,воздвигнувшись рядом с ней, – мне только нужно позвонить на работу, предупредить,что я не приду.

– Нет, ты пойдешь на работу!

– Нет, не пойду. Все, хватит. Иди лучше умойся, у тебяпомятый вид.

– Ты просто… ты просто…

– Свинья, я знаю, – сказал он и зевнул. – Ты не видела моюмайку?

Он умел выводить ее из себя как никто другой. Он точно знал,что нужно делать, чтобы вывести ее из себя. Он даже знал, когда именно онавзбеленится – моментально или через некоторое время.

– Убирайся, – приказала Кира, чувствуя, что ведет себя вполном соответствии с его планом выведения ее из себя, – сейчас же убирайся вониз моей квартиры!

– Ну конечно.

– Не “ну конечно”, а пошел вон!

– А, – удовлетворенно сказал он, – вот она!

И выудил свою майку. Почему-то она лежала на полу замаленьким туалетным креслицем, на котором Кира обычно сидела, когда наводилакрасоту.

– Сергей, не смей ни у кого ничего выяснять! Ты уедешь, а яостанусь, мне с соседями всю оставшуюся жизнь жить, и я не хочу….

– Да какое это имеет значение, хочешь ты или не хочешь! –вдруг вспылил он и раздраженно натянул майку. Кира посмотрела – натянулнаизнанку. – Все уже случилось! Костика застрелили практически на пороге твоейквартиры! Тебе на самом деле повезло, что тебя не забрали в КПЗ еще вчера! А тывсе выламываешься, все какие-то высокие чувства изображаешь! Ты что, думаешь,мне охота заниматься всем этим дерьмом с твоими начальниками и любовниками?! Дапровались они все пропадом!

Кира тяжело дышала, и ей уже было наплевать на то, что халатрасходится на груди.

– Уезжай сейчас же, – медленно, контролируя себя, произнеслаона, – или я вызову милицию и скажу, что это ты застрелил Костика, потому чтоты – маньяк.

– Давай, – разрешил он, – вперед.

– Мама!! Яичницу жарить?

– Сергей, я говорю совершенно серьезно.

– Я тоже, – нащупав на плече толстый шов, он рывком сдернулчерез голову майку и снова натянул, и снова наизнанку, – я буду делать то, чтомне нужно, и мне, честное слово, наплевать, что именно об этом подумает МихаилПетрович!

– Пап, ты будешь яичницу?!

– Да, Тим, – откликнулся он преувеличенно громко и сновасодрал свою майку.

– Тебе с сосиской?

– Да. С сосиской. Если ты не понимаешь, что сама должнаразобраться в ситуации, значит, ты просто дура.

– Хорошо, дура, но я сто раз просила тебя не лезть в моюжизнь!

– Я не лезу. Мне наплевать на твою жизнь. Но у нас ребенок,который живет с тобой. Я не желаю, чтобы у него на глазах его мать отволокли втюрьму! Он и так…

– Что – так?

– Он и так… живет плохо, – почти прорычал Сергей.