Сирена морских глубин - Суми Хан

спать под шелковыми одеялами? Надоест ли ей косари и соскучится ли она по соленому привкусу моря? Вместо того чтобы делать приношения воде, она будет зажигать свечи и благовония в честь горы.

Блуждающим мыслям Чунчжи положил конец крик, донесшийся с улицы:

– Эй, ты! Это дом хэнё Го Сукчжи?

На дороге стоял мужчина, размахивая посохом, чтобы привлечь внимание девушки.

– Да, это дом хэнё Го Сукчжи, – кивнула Чунчжа, сощурившись на полуденном солнце.

Незнакомец неторопливо направился к ней. Однако, не доходя, остановился, чтобы поправить съехавшую набок шляпу. Но в тот миг, когда он сделал еще шаг, порыв ветра сорвал шляпу с его лохматой шевелюры.

Чунчжа едва сдержала улыбку, признав констебля, охранявшего горный перевал. Она почти ждала, что с его бороды посыплется вишневый цвет.

– Я обошел все свинарники между Мосыльпхо и Согвипхо в поисках хэнё Го Сукчжи. Неужто наконец нашел? – проворчал он, возвращая на место злополучную шляпу.

Констебль бесцеремонно приблизился, чтобы рассмотреть Чунчжу. От него несло табачным дымом. Он казался выше, чем ей запомнилось, и с сильно всклокоченной бородой.

– Точно. Ты та самая девица, которая пыталась прокрасться мимо меня, не заплатив пошлину. Веди-ка меня к своей матери, этой превосходной поварихе. – Чтобы смягчить свою грубость, он добавил: – Пожалуйста.

– Не могу, господин.

– Это еще почему?! – Констебль выпятил грудь.

Голос Чунчжи задрожал:

– Этой весной мама умерла.

Мужчина замялся:

– Ты шутишь, да?

Чунчжа помотала головой, в глазах блеснули слезы.

Сорвав с головы шляпу, он бросил ее в грязь.

– Проклятие, вечно мне не везет! – Но, заметив скорбное лицо Чунчжи, пробормотал: – Пожалуйста, прими мои искренние соболезнования. – Подняв с земли шляпу, он покосился на чурбан, на котором сидела Чунчжа. – Можно мне присесть? Я весь день шел, а твоя новость меня просто огорошила.

Девушка уступила ему место. Констебль со вздохом опустился на чурбан и начал обмахиваться шляпой.

– Я чувствую слабость. От голода. У тебя на кухне, случайно, не найдется чего-нибудь перекусить? Пусть не такого вкусного, как те блинчики, что готовила твоя мама, но с голодухи мне все сгодится. – Он бросил ей монету. – Буду рад заплатить справедливую цену.

Чунчжа поймала монету, утерла нос и неуверенно проговорила:

– Могу разогреть немного чжука.

– Нет, нет и нет! Зачем мне каша, когда у меня все зубы еще целы? Нужно что-то более существенное… – Он почесал подбородок. – Как насчет рисовых палочек? Со свиным салом?

Этот тип, должно быть, спятил. У кого в это время года есть рисовые палочки и свинина?

– У нас нет свинины, господин. А рисовых палочек не будет до сбора урожая.

– А кимпаб есть? Ты знаешь, как его готовить?

Чунчжа никогда не слышала о таком блюде.

– Я приложу все силы, чтобы приготовить вам что-нибудь стоящее.

– Вот и славно. Дерзай.

Констебль жестом отослал ее прочь, после чего вытащил из своих испачканных штанов шелковый носовой платок и, когда девушка вбежала в дом, громко высморкался.

Чунчжа прикинула, какие имеются припасы: редька, водоросли и рыба, всё сушеное; пшено, ячмень и бобы в соломенных корзинах; в темном углу – миска с проращиваемыми в воде бобами мунг. В огороде росли шпинат, зеленый лук, кабачки, чеснок и латук, а в тени магнолии были зарыты горшочки с кимчхи и соевой пастой. Чунчжа решила принести яйцо.

Куры так раскудахтались, что бабушка очнулась от дремоты. Она некоторое время с любопытством наблюдала за внучкой, после чего осведомилась, почему девушка ищет яйца, когда ей следует заниматься стиркой.

– Одеяла уже сохнут, хальман. Там, на улице, констебль, который желает пообедать. Он уже заплатил за еду. – Чунчжа показала бабушке монету.

– Констебль? – переспросила та, пряча внезапную настороженность.

– Этот человек охранял горный перевал в тот день, когда я отправилась за поросенком. Он явно был голоден, и я угостила его пиндэттоком. Он сказал, что это самое вкусное кушанье, какое он пробовал на острове, и что он хочет покупать еду у мамы. С тех пор он разыскивает ее.

– Ты об этом не упоминала.

– К слову не приходилось.

– Ну конечно. То был страшный, страшный день!

Пока Чунчжа собирала овощи в огороде, бабушка изучала констебля, который как будто уже задремывал.

– Еще нарви немного жерухи! – И пожилая женщина закатала рукава.

– Не слишком ли много всего?

– Он щедро заплатил. Также надо взять немного косари. Чтобы оправдать его траты. – Бабушка вернулась в дом. – Я сварю суп.

Когда Чунчжа и бабушка вынесли еду, констебль храпел рядом с чурбаном, накрыв лицо шляпой.

– Господин! Эй, господин? – Бабушка осторожно ткнула его носком.

Шляпа сползла с приоткрытого глаза.

– Кто тут?

– Мы принесли ваш обед, господин.

Мужчина сел, с подозрением разглядывая обильное угощение: пшено с бобами мунг, косари, рыбу, яичную запеканку, кимчхи из зеленого лука, острую сушеную редьку и миску из круглой раковины, до краев наполненную супом чвенчжан.

– Что ж, выглядит заманчиво.

Чунчжа поставила доску с блюдами на чурбан. Констебль пододвинулся и поднял одно колено, устраиваясь поудобнее. Взял миску с супом и понюхал.

– Пахнет тоже заманчиво. Но вкусно ли? – Он громко отхлебнул из миски и, выпучив глаза, пробормотал: – Кто это приготовил?

Бабушка склонила голову набок, а Чунчжа переплела пальцы.

Констебль с недовольным видом запихнул в рот несколько побегов косари. Он дважды попробовал каждый гарнир, торопливо пережевывая куски, прежде чем взялся за палочки. Потом снова придвинул к себе миску с супом и сделал из нее большой глоток, после чего поднял взгляд.

– Мне жаль это признавать, однако ваш суп чвенчжан не уступает тому, который готовит моя мать. Но вы ни за что ей этого не говорите. – Мужчина снова взялся за палочки, на сей раз с нескрываемым удовольствием. Наевшись, он объявил о своем намерении заглядывать к ним как можно чаще. Констебль обращался с вопросами к бабушке, которой, как он верно догадался, принадлежала главная заслуга в приготовлении обеда.

– Если я принесу вам мясо, сможете приготовить его, как я люблю? Например, свиные ножки?

– Если не пожалеете денег, я сумею состряпать все, что вам нравится. Даже колбасу.

Констебль скептически воззрился на старуху:

– Моя мать славится своей сундэ. Обычную колбасу я в рот не беру.

– Тогда вы сможете оценить, насколько хороша моя сундэ. Разумеется, для нее мне понадобятся соответствующие продукты.

– Я могу достать все, что вам нужно. Говядину, рис, сахар… Даже иностранные товары из американского военного магазина.

– Как интересно! Давайте обсудим подробности за чашкой чая, хорошо? – Бабушка указала на сушилку с одеялами. – Чунчжа, иди занимайся бельем. А мы с констеблем немного поболтаем.

6

Его звали Ли Кёнхо. Он не собирался идти в констебли, но