Чюрлёнис - Юрий Л. Шенявский

Повилас – Аист (он длинноног) или Осел (упрям), Стасис – Кобылка, а Пятрас – и Самсон, и Петух, и Эфроим, и Философ. Позже самая младшая Ядвига тоже удостоится нескольких прозвищ – Воробей, Стоножка, Австралия, Дзиньдзика, пани Врублевская.

Не у каждого прозвища есть история возникновения. Какое-то просто сорвалось однажды с языка. Никто – ни Волк, ни Жук, ни Аист, ни даже Кобылка – на Кастукаса не обижается. Это всего лишь игра. Отношения между братьями и сестрами, между старшими и младшими, были самые добрые.

Ядвига Чюрлёните вспоминала, как мать с Кастукасом и ею, полуторагодовалой, поехали в Ригу к «дядюшке Радманасу». В дороге она заболела.

«Ночи напролет Кастукас носил меня на руках, уверяя, что это наилучший способ лечения. Носил, когда я бредила и когда спала, твердо веря, что это мне поможет. И помогло. Я довольно быстро поправилась, и мы втроем вернулись домой», – рассказывала Ядвига со слов матери.

Однажды из Варшавы в Друскеники Кастукасу пришлось ехать раньше запланированного – из дому передали: мать тяжело заболела! Примчался. Вбежал в дом, бросился к постели матери, разрыдался, да так, что отец, старшие дети стали переживать еще и за него.

Оставался в родительском доме до полного выздоровления матери.

Летом 1899 года «дверь внезапно широко не раскрылась» – Кастукас предварил свой приезд телеграммой. Дети слышали, как родители переговаривались:

– Кастукас приезжает с дипломом?

– С дипломом.

Младшие дети спрашивают у старших:

– Диплом – так чемодан называется?

В чемодане в предыдущие приезды Кастукас привозил родителям, братьям и сестрам подарки, сласти, игрушки.

– Нет, это его новый товарищ! – смеются старшие.

Дом украсили как на престольный праздник. Старшие сестры сплели цветочные гирлянды, братья подвесили их под потолок, гирляндами оплели двери.

В Поречье на станцию за Кастукасом поехал Янкель.

По прикидкам родителей, Янкель уже должен был вернуться. Отец с младшими детьми (мать продолжала хлопотать по хозяйству да младшенькая дочь Ядвига в люльке посапывала – не оставишь одну) выходили на улицу.

Константинас (отец) щурился, вглядываясь в даль.

– Не видать ли повозки Янкеля?

– Не видать, – отвечают дети.

И вот наконец:

– Едет! Едет!

– Тпр-р-ру! – Янкель тянет на себя вожжи.

Лошадка послушно останавливается.

Все удивлены: в парусиновой будке никого!

– Константинас, – говорит Янкель, обращаясь к отцу семейства, – сын ваш решил идти пешком. Нет, нет, не от станции. На подъезде к Друскеникам сошел. А чемодан просил доставить по назначению. Чемодан внести в дом?

Константинас кивнул:

– Да, Янкель, занесите, пожалуйста. Аделе нальет вам стаканчик крупника.

Константинас в сопровождении детворы пошел навстречу Кастукасу. Вышли за Друскеники. Из-за придорожных жмущихся к лесу кустов послышалась песня – любимая песня Кастукаса – «Холил, кормил коня». Вот и он сам. Шляпа – в руке, волосы взъерошены.

– Э-ге-гей! Кто быстрее?! – Дети наперегонки устремились к Кастукасу. Набросились, облепили, шагу ступить не дают. Подошел отец, смотрит на старшего сына вроде как с укором. Тот – оправдываться:

– Отец, поймите: как я мог пролететь в коляске мимо такой красоты!

Кастукас девочек гладит по головкам, мальчишек треплет за вихрастые головы.

– Как вы все выросли – пока мы не виделись!

Они – наперебой:

– Кастукас, ты надолго?

– Пока не надоем!

– Ты нам никогда не надоешь!

– С тобой всегда весело!

– А серьезно – надолго?

– Надеюсь, до конца лета!

– Ур-р-р-р-р-а!

«Сосны шумят – как струнный оркестр»

Одна из глав мемуарной книги Ядвиги Чюрлёните «Чюрлёнис» называется «Летний день у Райгардаса». В ней подробно и ярко, пером художника, описывается прогулка Кастукаса вместе с братьями и сестрами по окрестностям Друскеник и позволяет читателю «заглянуть» в «мастерскую» начинающего художника.

«…Весело болтая, мы уплетали грибы с салом и печеной картошкой. Потом спустились к речке напиться, а Кастукас установил мольберт и, взявшись за палитру, принялся смешивать краски и готовиться к работе. Он писал, не отрываясь, до самого захода солнца и с нами не разговаривал, а мы разбрелись кто куда, и каждый нашел себе дело по душе. Так прошли долгие часы. Кастукас работал сосредоточенно и совершенно не обращал внимания на наши проказы и игры. Как всегда в часы работы, он словно бы отключался от всего окружающего, уходил в свой мир, ничего не видел и не слышал. Лицо сосредоточенное, глаза глубокие и далекие-далекие…

Только когда солнце уже изрядно склонилось к земле и от деревьев потянулись длинные тени, мы услышали его сильный и радостный голос, – он всегда теплой волной наполнял наши сердца.

– Эй! Эй! Оп! Оп! – воскликнул Кастукас. – Где вы? Ого-го!

Мы тут же откликнулись и бегом бросились рассматривать картины.

На мольберте были три эскиза Райгардаса, из них третий едва намечен карандашом, а первый уже сверкал красками.

– Еще не закончено, – сказал брат. – Не раз еще придется мне сюда приходить».

В Райгардас Чюрлёнис приходил разными дорогами и тропами, он очень хорошо знал окрестности Друскеник, но домой чаще всего возвращался берегом Немана. Когда время позволяло и представлялась возможность, в поле слушал песни жниц, а в деревне Качергине – песни собирающихся в ночное пастухов.

Во время работы над картиной «Райгардас» Кастукас со Стасисом забрели в деревню Швендубре. Разразилась гроза, ничего не оставалось, как переждать ее у кого-то из местных жителей. Первый, к кому обратились, Антанас Смалюкас человеком оказался гостеприимным. Ливень заканчиваться не собирался. Смалюкас вначале предложил, а потом принялся уговаривать своих нежданных гостей заночевать у него в усадьбе:

– Куда вы в такой дождь, на ночь-то глядя!

Кастукас со Стасисом понимали: дома будут волноваться, но путь предстоял неблизкий – километров семь по размытой дороге да в темноте! Остаться братья согласились, но наотрез отказались от предложенных им «гостевых» кроватей.

– Нет лучше места для ночлега, чем на сеновале, на свежескошенном сене, – объяснил Кастукас. – Но прежде, чем отправиться на сеновал, мы хотели бы услышать ваш рассказ о Райгардасе.

Антанаса Смалюкаса уговаривать не пришлось.

– Райгардас – самая загадочная долина в Литве. О ней сложено много легенд. Расскажу вам одну.

В стародавние времена был город такой – Райгардас. Ушел он под воду. Почему? Никто из людей этого не знает. Боги знают. И где он точно был, тоже никто не знал, пока однажды здесь, в наших местах, путница не захотела напиться. Наклонилась она над колодцем – посмотреть, далеко ли до воды. Видит она то ли на дне колодца, то ли на самой поверхности – за́мок старинный. Перегнулась через сруб, дотянулась рукой до воды, коснулась замка, взялась за него, как за ледяную корку. А он поддается! Потянула за́мок вверх – из-под воды колокола зазвонили. Испугалась путница, выронила за́мок. Отпрянула от колодца. Перекрестилась. «Ой, чтоб ты пропал!» И он пропал! Потом старые люди скажут ей: «Если бы ты не