Русская война 1854. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов

За пару перекрестков до Большой Морской я пересекся с экипажем Ядовитой Стервы. Та сегодня была при параде. Словно на прошлые приемы она заглядывала в домашнем платье и только сейчас изволила приодеться.

— Григорий Дмитриевич, рада, что ваши заслуги заметили и пригласили на именины, — девушка говорила и внимательно оглядывала мою повозку.

Там ничего и никого не было кроме меня, и почему-то от этого на ее лице появилась довольная улыбка.

— Что так подняло вам настроение, Юлия Вильгельмовна? — не удержался я.

— Вот все думала, а какой подарок вы захватите, чтобы порадовать Николая Николаевича… А вы, видимо, решили, что раз уж он вас терпеть не может, то и дарить ничего не надо. Очень дерзкий подход, не могу сказать, что меня не поражает ваша храбрость. Но даже не знаю, как к этому отнесутся остальные.

Девушка хлопнула своего возницу, чтобы тот продолжал путь, а я, наоборот, скомандовал остановку. Стерва снова показала свой ядовитый язычок, но и оказала мне услугу. Да, времени у меня почти нет, но неужели я совсем ничего не придумаю?

— В мастерские… — я сменил пункт назначения.

В голове крутились мысли, что можно сделать своими руками за час, чтобы это было достойно великого князя. Если бы именины были у девушки, то оставался бы шанс обойтись цветами. Недавно наткнулся на водевиль некоего Соллогуба под ироничным названием «Букеты, или Петербургское цветобесие» — в общем, растения были в духе моды… А что дарить мужчине? В памяти из будущего всплыли истории про расписные тапочки, в смысле про вышитые домашние туфли, которые будущая жена подарила Николаю I, и тот так всю жизнь в них и проходил.

Увы, шить, а тем более шить быстро, я не умею.

Вот я и на месте — выскочив из пролетки, я забежал в мастерскую. В стороне сидели за чаем мои инженеры. Придумали греть его на макушке парового котла и плевать хотели на технику безопасности… Вместо того, чтобы ругаться, я замер, разглядывая паровую машину. Тоже ведь вещь и вещь ценная. Достойный подарок, которому нужно просто придать правильную огранку.

— Соберите на одной платформе машину и вал, как для двигателя «Севастополя», — я выдал задание подскочившим инженерам, а сам бросился в деревянный цех, где заказал вырезать из фанеры несколько пластин заданного диаметра.

С железом было бы надежнее, но с ним я точно ничего не успею. Еще хорошо, что в это время работа для людей — не только обязательное времяпрепровождение, но еще и призвание. То, чем им на самом деле интересно заниматься, на что можно потратить свободный вечер.

— А что мы делаем? — не выдержал Достоевский.

— Генератор тока, — ответил я, собрал из принесенных кусков фанеры куб и принялся обматывать его медной проволокой. Вот кто бы знал, что добыча с Альмы пригодится мне именно таким образом.

— Похоже на генератор Ипполита Пикси, — оценил мою работу Генрих Антонович.

— Кстати, да, — согласился Михаил Михайлович. — Так, может, лучше сделать как Якоби? Обмотка на роторе, магниты на статоре?

Мне оставалось только почесать голову. В таких деталях я не разбирался, просто пытался воспроизвести более-менее знакомую по будущему схему. Магниты крутятся, вокруг них формируется магнитное поле, рамка с проволокой его пересекает и разгоняет электроны. Сначала в одну сторону, потом в другую — вот и весь сказ. Главное, что на идущих от обмотки проводах появились плюс и минус.

— Потом попробуем все варианты, — решил я. — А сейчас давайте сделаем хоть что-то, а то надо же Николаю Николаевичу подарок устроить[9].

— Думаете, он не видел генератор? — удивился Достоевский. — Нет, штука точно полезная, но разве ж сам великий князь будет в нем разбираться? Ему бы сразу что-то собрать…

Несмотря на все разговоры и попытки увести разговор в сторону, мои инженеры внесли и свой вклад. Генрих Антонович рассказал, что читал про дуговые лампы Фредерика Холмса, и тот предлагал использовать центробежный регулятор Уатта для выравнивания напряжения. Я как услышал про это, так чуть руки не опустились. Думал, сейчас удивлю всех лампочкой на полвека раньше, чем положено, а тут, оказывается, все уже придумано.

Стоп!

— Ты сказал дуговые? — слово царапнуло какое-то воспоминание из будущего.

Леер принялся рассказывать про маяки, где как раз использовали подобные изобретения. Генератор, лампа, заполненная газом, который светится от электрического пробоя и температуры… Вот оно! Во-первых, лампы с нитью накаливания еще никто не изобрел. И во-вторых, электричество — это же золотая жила с точки зрения добычи всего, что мне нужно для моей броненосной и летающей техники.

Гальваника, о которой в этом времени уже знают, но которую еще не додумались использовать для нормального укрепления металла. Электролиз — если получится, то у меня будет столько алюминия, сколько душе угодно. Электрическая дуга — а это уже не алюминий, это сталь и в огромном количестве. Можно будет пропустить этап с мартеновскими печами и сразу шагнуть еще дальше. Подберем подходящие присадки и…

Но это потом! Сейчас мы фиксировали магнит, докручивали обмотку — это я уже со спокойной совестью доверил Лееру с Достоевским, а сам занялся подготовкой лампочки. В качестве оболочки пойдет обычная стеклянная банка. Вакуум? Обойдемся без него. Нить накаливания? Мне бы вольфрама, тем более что его уже давно открыли, вот только лабораторные опыты и реальная жизнь — это две большие разницы. К счастью, есть прекрасная замена.

Графит проводит ток, а нам тут как раз недавно завезли новую партию карандашей с очень тонким стержнем. Точно меньше половины миллиметра — кто-то сэкономил, а я сейчас смогу это использовать… Расщепив карандаш, я вытащил грифель и аккуратно закрепил его на контактах. Потом поставил сверху банку и соединил всю эту конструкцию с работающим паровым генератором.

Пахнуло чем-то паленым, а потом тусклым ровным светом загорелась угольная нить.

— Красиво, — выдохнул Леер. — Неужели электричество и так может?

— И не только так!