Русская война 1854. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов

— я рубанул рукой. — С этого дня начнем активно заниматься не только паром, но и им тоже.

— Значит, вон он какой подарок для великого князя, — Достоевский смотрел на горящую лампочку, не отводя взгляда.

— Это только часть подарка, — я прикинул время. — Нужно еще пять таких лампочек. Лучше десять, пусть будут запасные… А еще медные пластины! И побольше!

В этот момент я напомнил себе мужика из мультфильма «Падал прошлогодний снег», но это же не повод останавливаться. Леер с Достоевским переключились на лампочки, а я тем временем собрал из фанеры стенд и развел по нему провода. Вот, всего ничего поработал электриком в будущем, и пригодилось.

Инженеры отставали. Грифель крошился, потому не из каждого получалось собрать лампочку, и я воспользовался моментом, чтобы доработать систему. Добавил еще медного кабеля и на этот раз протянул его не напрямую, а каждую линию через одну общую точку. Изначально в плане были семь лампочек, складывающихся в букву «Н», и один выключатель. Но раз материалы позволяют, а размеры не имеют значения, то почему бы не добавить побольше выключателей.

Через пятнадцать минут мы закончили, я оглядел получившегося монстра, а потом махнул отступившим в сторону Лееру и Достоевскому.

— Собирайтесь. Поедете со мной на именины великого князя.

Кажется, приглашение на столь высокий прием удивило мою ученую братию даже больше, чем все, что мы сделали до этого.

* * *

Михаил Николаевич Романов недовольно хмурил брови. Он сделал ставку на показавшегося таким интересным капитана, а тот подвел его. Не пришел вовремя на именины брата, и как с таким человеком можно иметь дело?

— … поздравляю, ваше высочество, — до Михаила долетел вкрадчивый голос. Кажется, говорящая с Низи девушка работала в госпитале вместе с Анной Алексеевной. Михаил повернул голову и как раз услышал окончание ее речи. — И… я слышала, ваше высочество, что капитан Щербачев готовит вам в подарок что-то по-настоящему невероятное.

Михаил сначала расслабился, найдя объяснение поведению своего протеже, но потом заметил хищную улыбку на лице отошедшей от брата девушки и изменил свое мнение. Он достаточно времени провел при дворе отца, чтобы знать, как выглядят те, кто только что сделал кому-то подлость.

— А нам он ничего не рассказал, — в разговор с Николаем включился Корнилов. В отличие от Михаила адмирал ничего не заметил и принял интригу девушки за чистую монету.

— Что ж, буду ждать с нетерпением, — Низи тоже сделал вид, что поверил. Впрочем, Михаил ни мгновения не сомневался, что тот просто нашел способ показать свою неприязнь.

— А вот и наш капитан, — Эдуард Иванович Тотлебен первым заметил подзадержавшегося гостя. Выглядел тот не лучшим образом: мундир точно несвежий, пятна грязи на сапогах и непонятные черные точки на обшлагах.

С одной стороны, это было знаком того, что Щербачев опоздал не просто так. С другой, Михаил не был уверен, будто хоть что-нибудь сможет поколебать уже сложившееся у его брата мнение. Так все и вышло… Меншиков подозвал капитана, который сразу же поздравил Низи, но тот словно не слышал ни одного его слова.

— А теперь разрешите внести подарок, — Щербачев все же смог привлечь внимание.

На громкий голос повернулась половина зала, и Николаю пришлось вежливо склонить голову. Фактически его заставили это сделать, и теперь, Михаил был уверен, брат никогда этого не простит. Разве что случится что-то действительно невероятное.

Тем временем в зал внесли странную конструкцию из стали, дерева и стекла. На первый взгляд паровая машина — не лучшая идея, Низи никогда не любил все эти технические новинки. Тем не менее, сейчас он был вынужден смотреть, как два инженера запустили небольшой паровой котел. Потом Щербачев попросил притушить свет, нажал несколько рычагов, и в стоящих на полках банках зажегся свет.

Сам по себе.

— Позвольте в честь дня именин великого князя Николая Николаевича Романова произвести праздничный отсчет, — все так же громко и торжественно заговорил Щербачев. — Девять…

И только сейчас Михаил понял, что банки со светом горят не просто так — их расположение действительно складывалось в цифру.

— Восемь…

Часть банок погасла, загорелись другие, и рисунок изменился.

— Восемь! — кто-то особо впечатлительный из зрителей не выдержал и даже закричал. Впрочем, провинция, что с нее взять…

Михаил, несмотря на снисходительные мысли, во все глаза следил, как огоньки то гаснут, то загораются, сменяя друг друга. Два, один, ноль. А потом цифры сменились буквой «Н», красивый финал… Михаил бросил взгляд на Низи, пытаясь понять, удалось ли Щербачеву хоть немного поразить его.

Николай молчал с каменным лицом — нехорошо. Впрочем, и капитан, как оказалось, еще не закончил.

Глава 8

Внутри всего трясет от волнения, но стараюсь держать лицо. Так принято: даже если мне сейчас помашут рукой, надо уметь принимать поражения… К черту!

— Я дарю вам не просто прибор, которым можно развлечь гостей, а идею и заготовку, которую можно будет использовать дома, — я сделал шаг вперед, обращаясь не столько к Николаю, сколько ко всем остальным гостям. — Представьте, что такая машина стоит в подвале, а провода растянуты по комнатам. Можно открыто, можно спрятать внутри стен… — я остановил сам себя, лишние детали сейчас ни к чему. — Представьте, что такие электрические лампочки горят под вашими потолками, а эти переключатели, — я указал на пульт, с которого управлял представлением, — закреплены на стене перед входом. Хотите куда-то зайти — не нужно больше ждать слугу со свечами. Просто нажали рычаг, и там загорелся свет. Свет — всегда, свет — это просто, свет — для каждого. Но первым будет наш именинник.

Я медленно повернулся к Николаю, ожидая его реакции. Тот пока молча смотрел на меня… А ведь у него взгляд, как у Атоса из советского фильма — прям один в один. И как только раньше не замечал? Как-то разом стало понятно, что с одинаково усталым выражением лица он может как отблагодарить кого-то, так