Русская нарезка - Павел Кушнир

У входа в Детский парк встречаю Переверзеву под руку с Авдеевым. Авдеев мрачен и руку жмёт вяло. Переверзева предлагает аккомпанировать какой-то девочке на конкурсе, я сразу соглашаюсь. Она ещё какое-то время уговаривает по инерции.

Первый Концерт Рахманинова. Лет десять назад перед первой репетицией, когда вообще в первый раз в жизни иг­рал с оркестром, у дверей зала на втором этаже мы проща­лись просил тебя остаться и послушать, но ты уезжала бес­поворотно...

Аццкий Сцукочёвбдт принял из рук Елены газету «музы­кальное обозрение» и бессмысленно-умно, как неповинно- встречный, вперил-воткнул туда сальный взгляд с обмылка лица, выпятил желтовато-зелёные лопатовидные клычки, помыкивая на холодного тона улыбающиеся интонации Елены, Бене Гессерит Курской филармонии...

Сцукочёв открыл газету на странице филармонии завода полифонической пурги. Он изучал программу открытия се­зона и не мог понять: что за херня. Восьмая Симфония Шнитке ему была известна более менее однако дальше глаза его заплясали на тексте как если бы пачкал он или жёгся — Тройной Концерт для рояля виолончели и бензопилы «Дружба» с оркестром, «Проклятие пианизму» и прочие пре­лести раннего Мумумблы — у Сцукочёва приотвисла че­люсть, масло тараканьих глаз и наконец посмотрев чему от­дано второе отделение и какая к этому иллюстрация — не выдержал, пересел мне ближе, лицом вопрос, безымянным пальцем в статейку.

Любовь, говорит словарь лязга философии, есть универ­салия жбышной культуры субъектного ряда, фиксирующая глубокое индивидуально избирательное интимное чувство векторно направленное мимо своего предмета и объективи­рующее себя в самодостаточном полифоническом стремле­нии к нему и отношение посредством которого реализуется данное чувство выступая в качестве максимальной ценности и важнейшей детерминанты жизненной стратегии задавая специфическую сферу автономии поскольку нельзя произ­вольно вызвать ни прекратить ни переадресовать

завёл меня в пятую гримёрку и положил «обозрение» на грязный стол.

«Что именно Вас интересует, Игорь Вадимович?» «Прежде всего знаете Яков это второе отделение. Первое исполнение в жбыхе — то есть, как — в жбыхе? В каком таком жбыхе? — симфония в трёх частях — трагедия выбора — вторая редак­ция?» «мне хорошо знакома эта Симфония в первой редак­ции одна из критических статей называлась сё-сё-сё и была исполнена психоделического бреда в стиле поздних офецер- ских глоссолалий... трагедия выбора между обезьяной и Бо­гом музыка шимпанзе Бобо гения абстрактного экспрессио­низма недавно в Нью-Йорке выставка вторая часть Амдусци- ас великий герцог и командир двадцати девяти легионов...» «Это что же — тёмный дух? Существо полифонического ми­ра? Иного мира? Не удержавшего светлую линию» «Считать ли наш удержавшим эту светлую линию? Ещё вопрос. Ско­рее мифологический персонаж эпохи позднего средневеко­вья...» «а это что такое?» — Сцукочёв указал на Бахокюи.

Голова старика с ястребиным носом и седыми вьющимися волосами на теле червя. Зажимая в зубах карандаш или ручку, это существо способно сочинять музыку. Неприхотливо в плане условий содержания. Ящик с опилками, объедки. Лей­тенант Лябжясчыков разводил (в свинофермах вынесенных за приделы жбыха) бахокюи продавал исписавшимся компо­зиторам хотя и талантливому музыканту бахокюи тоже могло стать хорошим подспорьем в работе. У Хренникова было четыре бахокюи. Россини перестал сочинять когда издохло его любимое бахокюи. А вот Сальери — тот никогда не привязывался к своим бахокюи — держал в чёрном теле счи­тал так они лучше работают — Моцарт даже тайком под­кармливал одно из Сальеривских бахокюи, которое сочиня­ло талантливую и очень для того времени смелую музыку. Сальери эта музыка выбешивала, он никак не мог сам её ис­пользовать, приспособить для своих опусов, он всячески из­девался над бахокюи, держал в сыром холодном погребе, да­вал плохие перья и бумагу, кормил редко, гнилой картошкой или «роллтонами», а потом, когда бахокюи перешло на ато­нальную музыку, вообще кормить его перестал. А Моцарту всегда нравилась музыка именно этого бахокюи, хотя вообще он был глубоко против бахокюи по этическим и религиоз­ным соображениям против вмешательства в геном биоты — но с этим бахокюи подружился — подкармливал — хвалил его музыку — а Сальери от этого ещё больше злился...

«И что в итоге? Сальери отравил Моцарта?» «Сальери от­равил — собственное бахокюи! Но уже не мог обойтись без бахокюи не хватало собственного музыкального материа­ла — а с Лейтенантом разругался не мог у него заказать дру­гое бахокюи...» «А кто такой Мумумбла?»

ты прав губи себя пей только будь и в этом лёгок... по­смотри на золотую осень и солнце яркое ласковое все краски тёплые вечер прекрасен голубой час совершенство потом ночь зажигает наркоманские огни ветер в чёрном небе на­крывает окраины центр холодные витрины горят в радост­ной сырой черноте

стоит буржуй как Бах голодный стоит безмолвный как вопрос а старый Бах как пёс безродный стоит за ним поджавши хвост

Сцукочёв не блещет разнообразием в одежде. Чаще всего бледно-розовая рубашка и бордовая безрукавка, коричне­вые — хорошо выутюженные — старые штаны. Он подска­кивает на носках бежевых туфель на подставке для себя об­тянутой красным бархатом — коричневая банкетка перед роялем — сажусь — Сцукочёв принапевает «рьям-пам-пам» длуго подтягиваясь на носках, его деревянные руки вокруг него размахивают собою и он вьётся приклеенный к под­ставке... бледная и тонкая дирижёрская палочка падает и взмывает разлиновывая тёплый воздух пропитанный запахом пустой сцены. Мне выкатили рояль, однако он завешен по­поной с приклеенными обильно скотчем канцелярскими от­гоняющими заклятиями... Играю финал, и нет ничего, кроме повреждённого текста, текста пустого тела, текста в коме... Мне намеряют фрак. Втекаю в каплю — чёрную, пло­скую — фрака и сразу, как свинья, к зеркалу. На мне белая рубашка военного оркестра. Оксана сзади протягивает руки надеть мне галстук-бабочку. Выгляжу смешно — жених сбе­жавшей невесты — ещё и в грязных, вместо чёрных брюк, джинсах. Туман — ещё утренний — вялое хлюпанье дождя...

отмечал теплоту плёночного спорта... да и сам Джазов часто до того утарчивался что мутировала его внутренняя симбио- тическая фауна... к тридцати годам Джазова заселило множе­ство попутчиков внутри жбышного тела, как и душа его дала пристанище всяческим полубесам но об этом уже поздно го­ворить однажды он болел гриппом ушёл в ужасный закур смесью синтетических и трансгенных (внеземного происхо­ждения тех времён когда вариация интернета охватила ог­ромные эпизоды космоса) гашишей отчего грипп превратил­ся в совершенно иную болезнь и поразил...

Интернет — симптом поражения элементами раститель­ного и грибного мышления — возникает обычно после всплесков употребления психоделиков растительного про­исхождения. Вспыхивает, как остатки пламени на больших кусках ура-патриотической газеты. Менее разрежённый, кос­мос ранее был в значительно большей степени охвачен им. Мы ищем хозяина среди своих бывших слуг. Наш возраст детский.