Трое в Долине - Юрий Никитин

— Но нам с ними же не драться?.. Нам только с темидоговориться, которые не люди?

Мрак грозно указал на полыхающий костер:

— Ты зубы не заговаривай! Костер загаси. Негоже оставлять влесу.

— Мрак! А как загасить?

— Не так, как ты делаешь, бесстыжий! Затопчи... нет, такойне затопчешь. Землей забросай, камнями.

Олег с беспокойством смотрел, как несчастный Таргитайвырывает целые пласты земли, швыряет в пылающий столб, там исчезает все, аогонь не уменьшается. А когда Таргитай приволок каменные плиты, еще сырыеснизу, и тоже швырнул в оранжевый столб, Олег задержал дыхание. Пламя даже некачнулось, бьет огненным столбом на высоту двух человеческих ростов, но и с еговершинки в небо уносятся щелкающие оранжевые искры.

— Я ж говорил, — сказал он тоскливо, — а ты: зажигай,зажигай... Зажечь легче, чем гасить. Как всегда легче ломать, чем строить.

— А если волховством? — поинтересовался Мрак.

— Где-то с пятой или десятой попытки затушу, — ответил Олег,— но сколько натворю... Да и как загашу? Вдруг здесь земля провалится впреисподнюю, а там в ледяном мраке все погаснет.

Мрак подумал, коричневые глаза с беспокойством смериливысоту огненного столба:

— Не надо. Что случится в тридесятом царстве, мне дочервивых грибов, пусть ихние колдуны отвечают, а вот трескать землю ты умеешьлучше всего, это признаю... Ладно, уберите хворост подальше, а это пусть горит.Если набежит какое бродячее племя, здесь жертвенник установят, огненному богупоклоны бить будут.

— Ну уж так сразу, — возразил Олег уязвлено, ибо Мрак всепочитание богов свел к человеческой дурости.

— А что? Человечек всегда ищет, кому бы поклоняться. Хотьпню, но кланяется. А ведь Род особо сотворил то, чему человек долженпоклоняться.

Уже оттаскивая хворост подальше от огня, Олегпоинтересовался:

— Кого?

— Женщину, — ответил Мрак.

— Кого? — переспросил Олег, не поверив своим ушам.

— Женщину, — повторил Мрак негромко.

Это было так непохоже на сурового и звероватого оборотня,что брови Олега сами полезли на лоб, там уперлись в тяжелые складки. Он помоталголовой и поспешил побыстрее забыть странные слова оборотня. Все-таки яд хоть изатих, но исподтишка подтачивает могучую волю сильнейшего из невров.

Таргитай сунулся к коням, но Мрак бросил невесело:

— Дальше придется ножками. А Таргитай может копытами.

— Почему я? — удивился Таргитай. — У меня две ноги, как улюдев! А вот у некоторых так и вовсе четыре лапы с когтями. А у кого-то совсемлапы две, а все остальное — крылья с такими когтями, что жуть берет...

— Да, ладно, Тарх, — сказал Олег, — я тоже привык к своемубуланому.

— В этом мире ни к чему нельзя привыкать, — ответил Мрак,его коричневые глаза отыскали Олега. — Вон у волхва спроси... Там заросли,Тарх. Нам пройти будет нелегко, а уж коням.. И волшба не поможет.

Он погладил коня по умной морде, вздохнул, снял с тонких ногпуты, легонько хлестнул по крупу:

— Возвращайтесь к людям... Повезет тому, кто вас встретитпервым.

Добрый Таргитай сказал жалостливо:

— Их по дороге волки перехватят.

— Волки тоже люди, — сказал Мрак сурово. — Им тоже жратьохота, не только тебе.

Таргитай прикусил язык, Мрак иногда и в человечьей личинебольше волк, чем человек, легонько стегнул своего:

— Давай бегом!.. Мы далеко забрались, но я и то бы выбрался.А ты ж конь, у тебя и ноги четыре, и голова больше.

За их спинами оранжевый столб зло и торжествующе рвался кнебу. В нем была злая мощь, ярость, и даже Таргитай, оглядываясь на непростойкостер, не мог себе представить, как отнесутся к нему простые люди, простостранники, бродяги, разбойники.

Кони отошли к едва заметной тропке, остановились,оглядывались на людей с недоумением и, как показалось Таргитаю, с обидой.

— Ладно, — бросил Мрак с досадой, — все не рассчитаешь!..

Он быстро и уверенно двинулся мимо дуба-отца, перескочилчерез могилку древнего героя, далекая стена леса для него уже не стена,различал даже жуков на стволах, натеки смолы и темные пятна чаги. Лицоокаменело, ноздри свирепо подпрыгивали, словно уже чуяли там впереди схватку.

Солнце обрушилось на голову и плечи, когда до края опушкиосталось не больше сотни шагов. Их тени побежали впереди, только сейчас удалосьвыскользнуть из-под широких ветвей дуба-великана. Над головами замелькали,блестя радужными крылышками, сухими и ломкими, как пересушенные стебелькитравы, большеглазые стрекозы, а в высоте послышался ликующий писк жаворонка.

Иногда деревья и раскоряченные выворотни разлучали их,бежали каждый сам по себе, но людям леса проще заблудиться в городе, и сновабежали плечо к плечу, пока снова не разбегались по сторонам, огибая что-нибудьраскоряченное, грозящее небу высохшими корнями, уже серыми, острыми, какнаконечники копий.

Когда снова оказывались друг у друга на глазах, у Олегакотомка за плечами становилась все толще, явно на ходу срывал лечебные травы, аТаргитай однажды появился из-за деревьев с оголенной от коры палкой, лизалжадно, как коза лижет соль, жмурился от наслаждения так, что пару раз треснулсяо стволы, сверху посыпались листья, сучья и птенцы из гнезд, даже сами гнезда.

Солнце светило через листву все жарче. По лесной тропкебегали узорчатые тени, сшибались, наползали друг на друга, составляли такиепричудливые узоры, что зачарованный Таргитай засмотрелся, а когда опомнился,догонял друзей так рьяно, что хриплым хэканьем распугал в кронах птиц, а вдуплах перепугал белок и куниц.

Олег чему-то морщился, Таргитай слышал в голове волхва хрусти скрип, шелест, уже решил было, что знает, как мозги придумывают умные мысли,потом заметил, что волхв в великой задумчивости чешется, как простой пес илипевец... богом Таргитай себя никогда не называл, а ни считал тем более, решилсмолчать о своем неполном открытии, а Олег, начесавшись, хлопнул себя по лбу,весь просиявший:

— Боромир рек о черной горе, в которой живет владыка всехгорных великанов!.. Жаль, я тогда составлял отвар из трав, слушал в полуха...Но если придти к королю великанов, он нас выслушает, ибо король — это не дикиевеликаны, что вырывают деревья с корнями, ревут и трясут скалы!

Мрак скептически хмыкнул:

— В Черной горе?

— В Черной.