Трое в Долине - Юрий Никитин

— Боги, — выдохнул он пораженно, — и такой мир долженисчезнуть? Да они все с ума сошли!

— Какой мир? — встревожено спрашивал Олег. — Какой мир?

Мрак бросил острый взгляд на потрясенного певца. Кулакиоборотня сжались, словно вытряхивал душу из восторженного дурня, но сдержался,лишь шумно выдохнул:

— Что ты видишь, слепец... Видел бы ты еще и запахи!

— Пошли, — сказал на это Олег.

— Побежали, — согласился Мрак.

Таргитай, вздохнув горестно, спрятал дудочку. На ходу игратьи петь наловчился давно, как лежа и сидя, но на бегу...

Когда проскакивали широкие поляны, они слышали, как всияющей синеве едва слышно верещит счастливо и беззаботно жаворонок,единственная из птиц которой Род позволял взлетать к себе на вершину Прадуба.Когда-то, когда он на пару сотен лет впал в тоску... надо подумать, сказал себеОлег трезво, что за повод для тоски мог быть у самого бога богов?.. так вот вгоды тоски жаворонок ежедневно утешал Рода, распевал ему в уши свои нехитрыепесенки... прямо Таргитай, сказал себе уязвленно... выбирал из волос соринки,когда тот в отчаянии бился головой о ствол, и за такое участие высший из боговпозволил ему подниматься прямо к себе.

Правда, иногда ,возгордившись, жаворонок хватает соломинку илетит наверх, похваляясь всему свету: «Полечу кием бить, кием бить!», «Пойду сРодом биться!», а потом слышен его отчаянным вопль: «Мене Родкием-кием-кием-кием бил-бил-бил!..»

Он прислушался и в самом деле услышал жалобный писк: «Нэмачем... Нема чэм!.. Кий упал, кий упал...» Сердито отмахнулся, ибо если емуначнут слышаться слова даже в дурацком щебете дурной птицы, то из старающегосяпонять все волхва превратится в Таргитая.

По рассказам волхвов, Род самолично сотворил жаворонка,подбросив комок серой земли в небо. Потому жаворонок серый, как земля, потомуна зиму прячется в мышиную нору и там спит. В середине зимы переворачивается надругой бок и спит до весны.

Правда, часть этих серых пискунов все же остается на небе,чтобы первыми сообщить о начале весны...

Таргитай принюхался, вскрикнул:

— Чую жилье!

Олег оглянулся с раздражением, глупое лицо дударяразрумянилось, глаза блестели счастьем, словно у кота перед открытым кувшиномсметаны. Даже бег прибавил, обгоняет.

Ноздри Мрака дернулись раз-другой, сказал с удивлением:

— Впервые этот жрун раньше меня учуял... Правда, пахнетстряпней.

— Тогда понятно, — согласился Олег. — Я бы варево изволшебных трав тоже учуял раньше всех.

Стена деревьев раздвигалась. Стало светлее, показались узкиетрепещущие лучи солнца, что проникали сквозь кроны. Чуть дальше все было залитоярким солнечным светом, потянулась широкая поляна, почти поле, утоптанная так,что не росла даже трава. Деревья отступили далеко, стояли широким кругом внесколько верст, а посредине этого поля виднелось с десяток хижин на высокихстолбах. Несколько странно высоких тощих мужчин вяло бродили вокруг хижин,медленно били в землю толстыми дубинами.

— Змеи, — предположил Олег тревожно.

— Муравьи разве что, — буркнул Мрак, с его острым зрением онмог бы рассмотреть и жуков. — Что-то ритуальное. Кто знает, какие тут боги?

Лесная деревушка медленно приближалась. Под ногами глухостучала твердая, как камень, земля. Зоркие глаза Мрака усмотрели вмятины отударов.

Олег начал выдвигаться вперед. Мрак придержал Таргитая, тотжалел волхва и пытался бесстрашно переть впереди всех.

Люди заметили троих, но никто не убежал, никто не пошелнавстречу. Опустили дубины и молча ждали. Все выглядели больными, изможденными,а кожа была серо-зеленой, нездоровой и словно бы покрытой коростой. Олег ощутилхолодный ветерок, хотя воздух стоял подвижный как вода в болоте.

Он вскинул руки, показывая пустые ладони, шаг замедлил, ноне остановился, пока не оказался в трех шагах от передних.

— Мы с миром, — сказал он внятно, — идем мимо. В ваших лесахзверя бить не будем, ваших женщин трогать не станем.

После долгой паузы вперед замедленно шагнул высокий и оченьхудой старик. Глаза без всякого выражения смотрели на Олега и как-то разом наМрака и Таргитая. Голос был похож на скрип старого дерева:

— Вы можете заночевать у нас, ибо в лес вошла ночь.

— Ночью люди должны спать, — согласился Мрак настороженно.

Чутье говорило, что старика бояться не стоит, не враждебен,однако шерсть поднялась на загривке, изнутри подкатывался странный холодок,будто прикоснулся к покрывалу, скрывающему тайного бога, и вот-вот дернет закрай так, что узрит страшное. — Мы... заночуем... может быть.

Олег, явно намереваясь вести разговор сам, сердито отпихнуллоктем оборотня:

— Вообще-то мы ищем Хозяина Леса. Вы ведь знаете здешнийлес?

— Вы идете правильно, — ответил человек, которого Олег уженачал называть войтом, он выглядел старше других, живее.

Мрак хмыкнул, глупые вопросы задает волхв. И так видно, чтоэто племя наполовину из деревьев. Рожи деревянные, сами, как мухи в началезаморозков, серые, а кожа на мордах так и вовсе зеленоватая.

— Тогда заночуем, — решил он. — А утречком и отправимся.

Он быстро оглядел остальных, никто ли не возражает, по спинеснова пробежал недобрый холодок. Лица у всех не просто деревянные, у них иглаза... не глаза, а наплывы на дереве, такие же серо-зеленые, только и того,что поворачиваются с натугой, слышно даже как скрипят.

— Добро, — ответил войт ровным бесцветным голосом старогодерева. — Но вам не отыскать дорогу.

— Да мы тоже, вроде бы, в лесу не чужие.

— Здесь даже мы не знаем дорог, — ответил войт тихо.

— Запреты? — спросил Олег.

Войт медленно покачал головой:

— Кикиморы.

— Ого! А чего с ними не ладите? Нам они никогда под ногамине путались.

— Им так сказано, — изрек войт негромко. — Никто и никогдане находит дорогу к Хозяину. Только один человек, но он хранит тайну, апередает ее только своим сыновьям...

— Ого! Кто это?

— Наш вождь.

Мрак посмотрел по сторонам:

— Вождь? А я ж думал, ты и есть вождь. Вид у тебя прямо каку вождя над вождями.

Войт вроде бы выглядел чуть польщенным, но голос неизменился:

— Только вождь.

— Как с ним повидаться?