Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин

– …За все проказы ответите сполна,господин шутник. И за рысаков банкира Полякова, и за «золотую речку» купцаПатрикеева, и за английского лорда, и за лотерею. А также за вашу циничнуювыходку в мой адрес и за то, что я по вашей милости пятый день ореховойнастойкой мажусь и в дурацком тюрбане хожу.

Тюльпанов уже знал: когда надворный советникперестает заикаться, признак это нехороший – либо господин Фандорин пребывает вкрайнем напряжении, либо чертовски зол. В данном случае, очевидно, последнее.

В спальне декорация была такая.

Пожилая грузинка сидела на полу возле кровати,ее монументальный нос странным образом съехал набок. Сзади, свирепо насупивредкие брови и воинственно уперев руки в бока, возвышался Маса, одетый вдлинную ночную сорочку. Сам Эраст Петрович сидел в углу комнаты, в кресле, ипостукивал по подлокотнику незажженной сигарой. Лицо его было бесстрастно,голос обманчиво-ленив, но с такими потаенными громовыми перекатами, что Анисийпоежился.

Обернувшись на вошедшего помощника, шефспросил:

– Ну, что птичка?

– В клетке, – молодецки отрапортовалТюльпанов и помахал ключом с двойной бородкой.

«Дуэнья» посмотрела на триумфально поднятуюруку агента и скептически покачала головой.

– А-а, господин евнух, – сказалакривоносая таким звучным, раскатистым баритоном, что Анисий вздрогнул. –Плешь вам к лицу. – И показала, гнусная карга, широкий красный язык.

– А вам бабский наряд, – огрызнулсяуязвленный Тюльпанов, поневоле дотронувшись до своего голого скальпа.

– Б-браво, – оценил находчивостьассистента Фандорин. – Вам же, господин Валет, я бы посоветовал небравировать. Дела ваши плохи, ибо на сей раз попались вы крепко, с поличным.

* * *

Третьего дня, когда на гулянии «княжнаЧхартишвили» появилась в сопровождении дуэньи, Анисий поначалу растерялся:

– Вы говорили, шеф, их только двое,Пиковый валет и девица, а тут вон еще старуха какая-то объявилась.

– Сами вы старуха, Тюльпанов, –процедил «принц», церемонно раскланиваясь с встречной дамой. – Это он, нашМомус, и есть. Виртуоз маскировки, ничего не скажешь. Только ноги для женщинывеликоваты, да и взгляд больно жесткий. Он это, он, голубчик. Больше некому.

– Берем? – азартно прошептал Анисий,делая вид, что отряхивает снег с плеча господина.

– За что? Ну, девица, положим,засветилась на лотерее, и есть свидетели. А этого-то и в лицо никто не знает.За что его арестовывать? За то, что старухой нарядился? Нет уж, он мне,долгожданный, по всей форме должен попасться. На месте преступления, споличным.

Честно говоря, Тюльпанов тогда счел, чтонадворный советник мудрит. Однако, как всегда, получилось по-фандорински:попался тетерев на чучелко, и попался по всей форме. Теперь не отопрется.

* * *

Эраст Петрович чиркнул спичкой, раскурилсигару. Заговорил сухо, жестко:

– Главная ваша ошибка, милостивыйгосударь, состоит в том, что вы позволили себе шутить шутки с теми, ктонасмешек не прощает.

Поскольку арестованный молчал и толькососредоточенно поправлял съехавший нос, Фандорин счел необходимым уточнить:

– Я имею в виду, во-первых, князяДолгорукого, а во-вторых, себя. Еще никто и никогда не позволял себе так наглоглумиться над моей частной жизнью. И со столь неприятными для меняпоследствиями.

Шеф страдальчески поморщился. Анисийсочувственно покивал, вспомнив, каково приходилось Эрасту Петровичу до тех пор,пока не появилась возможность переехать с Малой Никитской на Воробьевы горы.

– Что ж, провернуто было ловко, неспорю, – продолжил, взяв себя в руки, Фандорин. – Вещи графини вы,разумеется, вернете, причем незамедлительно, еще до начала процесса. Этообвинение я с вас снимаю. Чтобы не трепать в суде имя Ариадны Аркадьевны.

Здесь надворный советник о чем-то задумался,потом кивнул сам себе, словно принимая непростое решение, и обернулся к Анисию.

– Тюльпанов, если вас не затруднит,сверьте потом вещи по списку, составленному Ариадной Аркадьевной, и… отправьтеих в Петербург. Адрес – Фонтанка, собственный дом графа и графини Опраксиных.

Анисий только вздохнул, никак более не посмеввыразить своих чувств. А Эраст Петрович, видно, рассерженный решением, котороесам же и принял, снова обернулся к задержанному:

– Что ж, вы неплохо позабавились за мойсчет. А за удовольствие, как известно, надо платить. Следующее пятилетие,которое вы проведете на каторге, предоставит вам много досуга для извлеченияполезных жизненных уроков. Впредь будете знать, с кем и как шутить.

По тусклости фандоринского тона Анисий понял,что шеф взбешен до самой последней степени.

– Па-азвольте, дорогой ЭрастПетрович, – развязно протянула (то есть протянул) «дуэнья». –Спасибо, что в момент задержания представились, а то бы я так и считал васиндийским высочеством. Это откуда же у вас, спрашивается, набежало пять леткаторги? Давайте-ка сверим наши арифметики. Какие-то рысаки, какая-то золотая речка,лорд, лотерея – сплошные загадки. Какое все это ко мне имеет отношение? Ипотом, о каких вещах графини вы говорите? Если они принадлежат графу Опраксину,то почему оказались у вас? Вы что, сожительствуете с чужой женой? Нехорошо-с.Хотя, конечно, не мое дело. А ежели меня в чем обвиняют, требую очных ставок идоказательств. Уж доказательств всенепременно.

Анисий ахнул от подобной наглости ивстревоженно оглянулся на шефа. Тот недобро усмехнулся:

– А что же вы тут, позвольте узнать,делаете? В этом странном наряде, в неурочный час?

– Да вот дурака свалял, – ответилВалет и жалостно шмыгнул носом. – Позарился на изумруд. Только ведь это,господа, называется «провокация». Вон и жандармы у вас внизу караулят. Тутцелый полицейский заговор.

– Жандармы не знают, кто мы, – неудержавшись, похвастался Анисий. – И ни в каком заговоре не участвуют. Дляних мы – азиаты.

– Неважно, – отмахнулсяпрощелыга. – Вон вас сколько, государственных слуг. И все противнесчастного, бедного человека, которого вы сами же и вовлекли в соблазн.Хороший адвокат вас на суде так высечет, что долго чесаться будете. Да и камнювашему, насколько я понимаю, красная цена червонец. Месяц ареста – от силы. Авы, Эраст Петрович, говорите: пять лет каторги. Моя арифметика точнее.

– А как же пиковый валет, положенный вамина кровать при двух свидетелях? – надворный советник сердито ткнулнедокуренную сигару в пепельницу.