Дети луны - Борис Акунин

– Действительно, незачем. Вы и так отлично знаете, чтотам. Чертеж артиллерийских позиций Новогеоргиевской цитадели.

Кажется, стрелок решился. Он снял оружие с предохранителя,приготовился нажать на спуск, но электричество, которое весь вечер вело себясовершенно непредсказуемо, вдруг снова включилось. На складе стало светло, нотени на ширме исчезли.

Так и не успев выстрелить, человек судорожно втянул воздух.

Нервный разговор между тем продолжался.

– Чертеж чего?

– Вы даже не поинтересовались, что вам было порученосфотографировать? Для вас это просто набор бессмысленных линий, кружков,стрелок и квадратиков. А ведь каждый из них – это люди, тысячи людей. Попадитакой документ к врагу, и последствия будут ужасными!

Девушка пролепетала:

– Вы говорите, а я ничего не понимаю… Алеша, мне плохо.Совсем плохо… Позовите Каина. Ну пожалуйста! Скажите ему, я всё отдам! Завтра!Ах, вы не можете, вы его ударили… Что же мне делать? Я гибну!

Свет погас, и театр теней вновь зашевелился. Вернее,двигалась лишь голова в шляпке. Она качнулась к мужской, но та сохраниласуровую неподвижность. Тогда барышня отступила на несколько шагов и вышла из-запианино. Теперь она была на виду вся, тонкая и поникшая.

Рука с пистолетом примерилась. Чуть дернула стволом,наведенным на маленькую мишень – торчащую над пианино голову; стремительноперевела дуло на женский силуэт; вернулась к исходной позиции.

– Смотрите на меня, Алина! Слушайте меня! Каин –германский шпион. Документы, которые вы тайно фотографировали, попадалипрямиком к немцам.

– Кто шпион? Каин? Да что вы, Алеша. Он просто дает мнеампулы и берет за это…

Палец плавно нажал на крючок. Одновременно с грохотомвыстрела пистолет дернулся вправо и выбросил злой язычок пламени еще раз.

На белом экране появились две дырки.

Всё это напоминает тягостный, вязкий сон. Слабый свет,вокруг чернота. Зыбкие слова, падающие в никуда. Ускользающий взгляд. Блескчерного лака, в котором отражаются огоньки. Бессмысленный белый фон с нелепыми,грубо намалеванными цветами.

Болезненное состояние Шаховой было заразно. Прапорщикчувствовал себя как в дурном сне. Бежишь по тяжелому песку, а с места недвижешься. Разговор глухого со слепым! И это чертово освещение! А ещеиррациональное чувство, будто кто-то пялится на тебя из пустоты.

Он механически покосился вправо и скривился.

Это лакированный череп, стоящий на пианино, таращился напрапорщика своими черными дырьями да скалил зубы, словно издевался.

А дальше случилось то, что может произойти только в кошмаре.

С оглушительным, ужасающим треском череп вдруг полетел –нет, ринулся на Романова. Ударил обомлевшего прапорщика крутым лбом впереносицу. Это было больно и очень страшно. Не устояв на ногах, Алексей рухнулна пол – аккурат на лежащую колонну, то есть туда, куда уже имел неудовольствиепадать несколько минут назад.

Грохнуло еще раз. Или, возможно, это было эхо.

В ушах у Романова звенело, из носа текла кровь, ресницы самисобой ошеломленно хлопали.

Что за фантасмагория?

В кабаре кричали и визжали. Верхняя часть ширмы за пианинопочему-то покачивалась. Резко пахло порохом.

Первая мысль у Алексея была дикая: декадентствующая девицауволокла-таки ряженого эпатиста в свой кривозеркальный мир, где возможны любыехимеры.

Череп, боднувший молодого человека в голову, валялся здесьже, на полу, щерил свои белые зубы. Агрессивности больше не проявлял. Романовсхватил зловещую штуковину в руки, повертел. Увидел, что на затылке лакрастрескан, там зияет дырка.

И туман в мозгу, следствие контузии и потрясения, рассеялся.

Кто-то выстрелил в череп с той стороны ширмы. Деревянныйкругляш, сбитый пулей, угодил Алеше в голову. Отсюда и грохот, и запах пороха.

Но зачем кому-то понадобилось палить в череп?

И потом, выстрелов, кажется, было два?

Прапорщик окончательно пришел в себя. Встряхнулся, каквылезшая из воды собака. Огляделся.

Алина Шахова лежала на полу, выпростав из задравшегосярукава болезненно худую руку. Лицо закрывала шляпа.

Не поднимаясь, прямо на четвереньках, Романов подполз ибоязливо сдернул ее.

На него смотрели открытые неподвижные глаза. Лиловые губыбыли раздвинуты в полуулыбке. На виске вздулся и лопнул багряный пузырь.

– А-а-а-а! – то ли всхлипнул, то ли задохнулсяРоманов.

Рванул из кармана револьвер и перекатился по полу подальшеиз освещенного круга, к кулисной портьере.

Невидимый стрелок среагировал на шум – темнота возле ящиковозарилась двумя короткими вспышками. Первая пуля выщербила царапину в полу.Вторая отрикошетила от кирпичной стены в полуметре над прапорщиком.

Даже во мраке, на звук, убийца стрелял превосходно.

Можно было выстрелить в ответ, причем с неплохими шансами нарезультат – враг обозначил вспышками свое местоположение. Романов и пальнул,тоже дважды, но целил нарочно выше нужного.

Невидимку требовалось взять живым. Иначе всё зря.

Всё в любом случае зря, мелькнуло в голове у Алексея. Еслииметь в виду погибшую Алину. Нет такой цены, которой можно было бы оправдать…

Пзззз! Стена над самой головой, противно взвизгнув, брызнулакирпичной крошкой. Теперь стреляли из другого места. Кажется, враг переместилсяв крайний правый проход между ящиками.

Обежав стороной освещенную ширму, Романов спрятался заздоровенным кубом. В таком должен был таиться как минимум огромный концертныйрояль.

Еще выстрел – и басистый, благородный рокот перебитых струнподтвердил это предположение. Пуля прошила и ящик, и инструмент навылет.

На курсах обучали распознавать модель огнестрельного оружияпо звуку. Судя по сухому, лающему тембру, убийца был вооружен 9-миллиметровым«маузером К-06/08». Серьезная штука.

Шуршащий звук шагов.

Кто-то бежал вдоль стены, удаляясь. В лабиринт между ящикамипротивник нырять не стал. Торопится поскорей унести ноги. И правильно.

Выстрелы наверняка слышны и в клубе, и на улице. Странно,что Козловский и остальные еще не здесь.

Хотя что ж странного? Должно быть, это только Алешепоказалось, будто череп полетел в него целую вечность назад, на самом же делене прошло и минуты…