«Я собираю мгновения». Актёр Геннадий Бортников - Наталия Сидоровна Слюсарева

этому внимания, и с упоением вспоминает, как они, молодые артисты Художественного театра, до седьмого пота занимались биомеханикой, оттачивали красоту танцевальных и гимнастических движений.

«Красота тела и голоса – это тоже талант!» И, уже успокаиваясь, тихо произносит: «Дети мои, изучайте тайны своего психофизического аппарата, это укажет вам путь к наиболее яркому художественному выражению состояний души».

Бирман протягивает мне руку и говорит: «Не сердитесь на меня, юноша! Вы спрашивали меня о великом Михаиле Чехове? Так вот вам один из его заветов: «Как вредно быть на сцене «как в жизни», так же вредно быть и в жизни «как на сцене».

Тут я не могу удержаться еще от одного вопроса и спрашиваю о знаменитой фразе, сказанной однажды ею М. Чехову.

Ожидая подвоха, Бирман просит напомнить фразу. «Миша, вы похожи на лужу, в которую улыбнулся Бог!» Бирман смеется своим неповторимым повизгивающим смехом: – «Мы с Михаилом Александровичем обменивались подобного рода репликами. Мы были молоды и не скупились на высказывания. Как-то мне передали, что Евгений Вахтангов назвал меня «Благочестивой Симой», – (опять смеется, смеемся и мы. В театре за глаза мы называли ее «Сикой»), я не рассердилась на него, – продолжает Бирман, – ибо значительно раньше бросила в его адрес: «Распоясавшийся лоботряс!»

Меня огорчали выходки Чехова и Вахтангова, когда они, считая «малозначительным» свое участие в народных сценах, придумывали всякие штуки, чтобы повеселить своих молодых коллег. А я настойчиво не упускала случая, чтобы пристыдить этих двух «расшалившихся школяров», а их, в свою очередь, возмущало мое дубовое сценическое «благочестие».

Немного подумав, Бирман продолжает: «А вот история, которая могла бы служить добрым примером отношения к театру не только мне, «благочестивой», но и любимым мною Чехову и Вахтангову. В Художественном театре служил один из старейших актеров Георгий Сергеевич Бурджалов. В спектакле «Царь Федор Иоаннович», участвуя в народной сцене, он изображал одного из нищих на паперти. Он задолго до начала спектакля приезжал в театр, делал тщательный грим и надевал на себя тяжеленые чугунные вериги. Актеры с улыбкой спрашивали его: «Георгий Сергеевич, зачем вы это делаете? Публика все равно не догадается, что они настоящие». – «Пусть, – отвечал старик, – это необходимо мне для ощущения образа и эпохи».

И вот, когда театр гастролировал в Берлине, король Вильгельм II обратил внимание именно на этого нищего и пожелал познакомиться с ним. После беседы король высоко оценил любовь настоящего актера к делу своей жизни и призвания, и наградил его орденом!»

Как-то мне предложили прочесть на радио главу из романа Андрея Белого. И вспомнилась забавная история, рассказанная Серафимой Бирман об этом удивительном представителе символизма, создателе гротескных «симфоний российской действительности». Помните его знаменитый «Петербург»? И в пьесе не было ни минуты, где бы автор позволил своим персонажам присесть за стол, чтобы перекусить или просто попить чаю – нет!

– Я была в режиссерской группе постановщиков этого спектакля и наблюдала, с каким мучительным негодованием он отвергал привнесение на сцену обыденной повседневности.

Как-то во МХАТе 2-м я застала Белого у стойки нашего театрального буфета. Лицо его было сосредоточенно, будто он решал мировую проблему. Перед ним лежали бутерброды с копченой и вареной колбасой – какой взять? И второй, неизбежно связанный с бутербродом вопрос, ставил его в тупик: сколько положено уплатить за бутерброд и каким способом осуществить эту «акцию»? Я решила прийти ему на помощь в столь затруднительный момент его «личной» жизни. «Борис Николаевич! – обратилась я к нему. (Нет-нет, я не ошиблась в имени: Андрей Белый – это псевдоним, настоящее его имя – Борис Николаевич Бугаев). – Укажите рукой на тот бутерброд, который ближе вашему сердцу, и позвольте мне хлопоты по ликвидации вашей задолженности буфету взять на себя». Лицо поэта осветилось улыбкой смущенного ребенка. Проблема суровой действительности была решена».

В одной телепередаче, посвященной Серафиме Бирман, ведущий неустанно затрагивал тему «некрасивости актрисы», и это каким-то клеймом ложилось на ее женскую сущность. Я долгие годы наблюдал за Бирман вне экрана и сцены, и должен заметить, что она ни в коей мере не производила впечатление «некоего монстра», обладая яркой неординарной внешностью. Наоборот, внутренний стержень, неугасимая творческая искра в какие-то минуты делали ее, как классическую скульптуру, величественно прекрасной.

Обладая творческой волей и обостренным чувством самоиронии, она умело обращалась в своем «творческом хозяйстве» с данными, отпущенными ей Богом. Вот несколько фраз, сказанных С. Бирман в свой адрес, которые в какой-то мере могут подтвердить сказанное выше.

«Вчера долго смотрелась в зеркало: лицо с чертами довольно резкими, это мягко говоря».

«В мысленном разговоре с людьми я гораздо умнее».

«Никогда в жизни не была самоуверенной, но вера в себя никогда не хотела умирать во мне».

Еще в 20-е годы прошлого века Бирман создает яркие эпизодические роли в прекрасных фильмах: «Закройщик из Торжка», «Девушка с коробкой», Конец «Санкт-Петербурга». А в 1944–45 гг. снимается у С. Эйзенштейна в «Иване Грозном», где создает образ Ефросиньи Старицкой, за что получает Сталинскую премию. В пятидесятые годы работает с Г. Козинцевым в фильме «Дон Кихот», снимается в легкой комедии с И. Ильинским «Безумный день» и, конечно, в фильме по пьесе Л. Леонова «Обыкновенный человек». Бирман исполняет здесь роль Констанции Львовны ярко, не щадя ни свою героиню, ни свои внешние данные. Вернее, не играет, а мастерски лепит, творит свою экранную роль. Кажется, что ее Констанция Львовна – человек с неадекватной психикой, но за всем этим открывается трагикомическая суть ее персонажа. Рассказывали, что Л. Леонов, посмотрев на киностудии отснятый материал, заволновался: как бы его Констанция Львовна в исполнении С. Бирман не стала самым ярким персонажем экранизации. Но, подумав, заметил, что теперь, после того, что «сотворила» Бирман, другой Констанции Львовны он себе и представить не может.

Прошли многие годы, и теперь, когда вспоминают фильм «Обыкновенный человек», говорят: «А, это фильм, где снималась Бирман». Многие фразы, сказанные с экрана ее героиней, надолго становились цитатами. Достаточно вспомнить сцену «с картами», когда Констанция – С. Бирман дает «мудрые» советы своей дочери Кире – Ирине Скобцевой: «Пей, пей свою судьбу, доченька, но не проглоти иголки».

Однажды после вечера в театре по случаю какой-то даты я застал Бирман в гардеробе и бросился подавать ей пальто, заметив при этом: «Вы, как Золушка, Серафима Германовна, покидаете театр без одной минуты двенадцать». На что Бирман не без иронии ответила: «Геннадий! Я не Золушка. Я пепел от Золушки».

После этого я Бирман больше не видел. Театр уехал на гастроли. Захворавшая Бирман с театром не поехала. Затем, когда театр вернулся в Москву, вспомнили о Серафиме Германовне. Стали звонить ей домой по телефону, но телефон упорно молчал. Бросились к ней домой. Там никого не было. Она исчезла. Ее обнаружили в Ленинграде, где жила ее престарелая сестра. Рассказывают, что тяжело пережив потерю мужа, который ее боготворил, Бирман оказалась в больнице. Как-то навещавшие ее люди застали ее в палате, в окружении больных. Она, стоя на столе, репетировала шекспировского «Гамлета», и за отсутствием мужчины сама выступила в роли принца Датского.

Поздравляя Серафиму Бирман с очередной датой (это было ее восьмидесятипятилетие), газета «Советская культура» по недосмотру обозначила ее звание – народная артистка СССР. Посыпались поздравления с датой и с присвоением высокого звания. Но извиняться за промах было уже поздно. Там, в больнице, разрабатывая шекспировскую трагедию по методу Станиславского, в гордом одиночестве, верная традициям МХАТа, репетируя свою последнюю роль, заканчивала свой путь Великая актриса, народная артистка РСФСР Серафима Германовна Бирман. Стоя на столе и простирая руки к небу, вопрошала она: «Быть или не быть? Вот в чем вопрос…» И, кажется мне, внутренний голос шептал ей: Быть! Быть! Быть!..

«Любовь Орлова играет эту роль»

«Любовь Орлова играет эту роль, Орлова, Орлова играет эту роль» – озвученные титры к популярной кинокомедии «Волга-Волга», пересмотренной десятки раз. Любовь Орлова – кумир миллионов зрителей.

Помню, как еще подростком, одержимый предвкушением праздника, нащупывая