Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

Три пеленгаторные машины совместной оперативной группы швейцарской контрразведки и СД впервые засекли передатчик “Эдуарда” и “Мод” 11 сентября 1943 года, а через две недели установили и дислокацию станции “Розы”. Однако еще в июне вокруг некоторых работников резидентуры начали происходить события, не имевшие, на первый взгляд, логического объяснения. Прибывший из Центра к “Джиму” курьер вел себя совершенно непонятно, и Фут предположил, что тот может подставлять его наружному наблюдению либо местной контрразведки, либо, что вероятнее, немцев. Он доложил об этом в ГРУ и получил указание законспирироваться. “Сисси” также не осталась без внимания. Ей адресовались загадочные телефонные звонки, сотрудники “наружки” вели ее почти открыто, и все это усугублялось арестом в Париже в апреле 1943 года участника Сопротивления “Мориса”, хорошо осведомленного о личности Дюбендорфер и о роде ее деятельности. В непосредственной близости к резидентуре замелькали двое бывших граждан СССР Неманов и Белов, практически открыто заявлявших о своей принадлежности к советской разведке. Белов вообще утверждал, что является Героем Советского Союза и возглавляет агентурный аппарат ГРУ в Швейцарии. Деятельность этого германского агента увенчалась заметным успехом, поскольку работник группы “Сисси” Александр Абрамсон (“Мариус”) поверил ему и регулярно отчитывался о проделанной работе и состоянии дел. Это серьезное достижение наступательной контрразведки немцев в Швейцарии позволило им получить немало ценной информации.

В августе 1943 года произошел выход агентуры противника и на “Альберта”. К нему обратился человек, отрекомендовавшийся Ивом Рамо, и предложил связать его с Центром. Рамо рассказывал о произошедших в Париже арестах и утверждал, что имеет немало насущно важной для СССР информации, но не знает, как донести ее до адресата. Он якобы руководит подпольной сетью во Франции под псевдонимом “Аспирант” и располагает передатчиком, однако не имеет шифра и расписания связи, и поэтому просит разрешения Радо на использование его линии. Кроме того, визитер рассказывал, что был якобы заключен во Франции в концлагерь вблизи испанской границы, но сумел бежать оттуда. Резидент весьма засомневался в правдоподобности всей этой истории, хотя все же сообщил о ней в Центр и получил незамедлительный ответ. ГРУ сообщило, что под фамилией Рамо скрывался бывший журналист Эвальд Цвейг, ранее сотрудничавший с французскими спецслужбами, а затем предложивший свои услуги немцам. Он был женат на венгерской оперной певице, знал Радо как венгерского коммуниста и не без оснований полагал, что тот мог сохранить прежние связи. Столь грубая разработка не принесла плодов, да и не могла их принести. “Альберт” выпроводил посетителя и лишь удвоил бдительность, отметив при этом, что тот был неплохо информирован об обстоятельствах провалов французских групп ГРУ. Это наводило на определенные размышления, однако внешне причин для особой тревоги пока не усматривалось. Радо понимал, что рано или поздно обязательно попадет в поле зрения как немцев, так и местной контрразведки, и старался не дать им никаких улик своей нелегальной деятельности.

Он не был бы столь спокоен, если бы знал, что немцы уже читают переписку резидентуры с Москвой и знают о расшифровке многих их агентов. Это обстоятельство заставило СД ускорить ход событий и оказать соответственный нажим на швейцарцев, активировавших наружное наблюдение с целью получить как можно больше улик против разведчиков. Это ощутила “Роза” и в начале октября доложила резиденту о ведущейся за ней слежке. Радо приказал ей передать рацию и документы по связи “Эдуарду”, остальные улики уничтожить и немедленно переехать в дом к родителям, чтобы обезопасить себя от любого обыска и дальнейшего судебного преследования. После этого “Альберт” успокоился и полагал, что все в порядке, однако не учел двух непредвиденных факторов. Во-первых, Хамель не полностью справился с возложенным на него поручением и оставил в квартире “Розы” такие бесспорные доказательства ее разведывательной деятельности как запасные части к передатчику, таблицы позывных и страницы книги, использовавшейся для перешифрования радиограмм. Если бы он тщательнее проверил жилище Болли, то смог бы нейтрализовать даже последствия второго неизвестного Радо фактора. Он заключался в том банальном факте, что в 1942 году молодая девушка без памяти влюбилась в парикмахера Ганса Петерса, оказавшегося членом местной национал-социалистической организации и негласным сотрудником гестапо. До сих пор неизвестно, как именно немцы установили причастность Болли к нелегальной деятельности, однако сути дела это не меняет. В непосредственном окружении одного из работников резидентуры оказался агент противника. В нарушение строжайших требований конспирации девушка не только не доложила “Альберту” о своей связи, но даже поселила Петерса у себя дома и пользовалась его помощью в некоторых специальных вопросах. После приказа резидента уехать к родителям “Роза” перебралась в Женеву к любовнику, опять-таки скрыв это от Радо. Судя по всему, действиями молодой радистки руководила не только страсть, но и опасение быть немедленно изгнанной из штата резидентуры за нарушение правил безопасности, тогда как она хотела быть максимально полезной в борьбе с нацизмом.

Отпущенный резидентуре “Дора” срок существования подходил к концу. Радиоконтрразведка без труда определила местонахождение рации Хамелей в отдельно стоящей вилле, что было значительно проще и исключало сомнения, возникающие при пеленгации в многоквартирном доме. Радистов пока не трогали, полиция желала накопить как можно больше фактического материала из дешифровок их сообщений. Конечно, по всем канонам разведки линию связи “Эдуарда” и “Мод” полагалось законсервировать, но резидент не сделал этого, поскольку рация “Джима” в одиночку была бы не в состоянии передать даже наиболее важные сообщения. Не следует забывать, что Радо и его коллеги совершенно не предполагали, что противник может читать их переписку. “Альберт” готовился к продолжению деятельности и даже использовал “Джима” для подготовки новых радистов для работы на запасной рации. Этому помешали обстоятельства, возникшие в процессе выполнения Футом задания Центра, не связанного с работой резидентуры “Дора”. У него на связи находились супруги Лоренц и Лора Мартин, в поведении которых время от времени проявлялись некоторые настораживающие моменты. После их обращения в Москву с просьбой прислать адреса явок ГРУ в Швейцарии Центр и Радо дали Футу указание немедленно прервать связь с Мартинами, однако полностью осуществить это не удалось. Во время отсутствия “Джима” они даже сумели негласно обыскать его квартиру. Кольцо вокруг резидентуры затягивалось, и единственным слабым местом контрразведки оставались шифры “Джима”. Они по-прежнему сохраняли свою стойкость, тогда как остальные радиограммы в основном немедленно прочитывались. Швейцарская контрразведка и немцы узнали из них о срочных мерах, предпринимаемых Радо для вывода своего аппарата из-под удара, и решили приступать к активным действиям. В ночь с 13 на 14 октября 1943 года одновременно были арестованы