Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

воздухе параболу и, грациозный, словно комета упал в пруд среди бобров с плеском, достойным падения метеорита.

* * *

Йен уставился на нее, разинув рот. Он медленно переводил взгляд с ее мокрых волос на измазанную грязью одежду, а потом вниз, на рыбу, — одна была слегка расплющенная, — которая болталась на кожаной полоске у нее в руке.

— Рыбы оказали сопротивление? — спросил он, кивая на связку, уголки его рта дрогнули.

— Да, — сказала она и уронила добычу к его ногам. — Но не такое активное, как бобры.

— Бобры, — повторил он и задумчиво потер костяшками основание выдающегося длинного носа. — Ай, я слышал, как они бьют хвостами по воде. Ты подралась с бобрами?

— Я спасала твою бестолковую собаку от бобров, — сказал она и чихнула.

Она опустилась на колени перед недавно разведенным огнем и блаженно прикрыла глаза от прикосновения тепла к продрогшему телу.

— О, Ролло вернулся? Ролло! Ты где, пес?

Собака неохотно вышла из кустарника, еле-еле виляя хвостом в ответ на приветствие хозяина.

— Ну и что это за история про бобров, приятель? — строго спросил Йен.

Ролло только отряхнулся, но с его шкуры слетело совсем немного брызг. Он вздохнул, плюхнулся на живот и хмуро опустил нос меж лап.

— Может, он просто охотился на рыбу, но бобры поняли его намерения по-своему. Они бросились наутек на берегу, но в воде… — Брианна покачала головой и выжала мокрый край своей охотничьей рубахи. — Вот что я тебе скажу, Йен, давай-ка чисти эту чертову рыбу.

Йен и так уже принялся за работу, выпотрошив рыбу одним точным взмахом ножа по брюху и быстрым движением большого пальца. Он пододвинул потроха в сторону Ролло, но тот только снова вздохнул и остался безучастно лежать на опавшей листве, игнорируя лакомство.

— Его ведь не поранили? — спросил Йен, глядя на собаку и хмурясь.

Брианна бросила на него выразительный взгляд.

— Нет, он не ранен. Думаю, он чувствует себя опозоренным. Но ты мог бы спросить, не ранена ли я. Ты вообще в курсе, какие зубы у бобров?

Дневного света почти не осталось, но она заметила, как затряслись его худые плечи.

— Ай, — сказал он немного придушенным голосом. — Я в курсе. Они… эммм… не покусали тебя? Я хочу сказать, это было бы заметно, если бы тебя погрызли, как древесный ствол. — На этих словах у него вырвался смешок, но он попытался замаскировать его кашлем.

— Нет, — сказала она довольно прохладно. Костер горел бодро, но и вполовину не так, чтобы согреть ее. Поднялся вечерний ветер и коснулся своими ледяными пальцами ее кожи на спине под промокшими брюками и рубашкой.

— Опасность была не столько в зубах, сколько в хвостах, — сказала она, разворачиваясь на коленях, чтобы подставить спину жару костра.

Брианна осторожно потерла правую руку в том месте, где ее настиг один из плоских мускулистых хвостов, оставив после себя красноватый синяк, тянущийся от запястья до локтя. На пару мгновений ей даже показалось, что сломана кость.

— Как будто врезали бейсбольной битой… то есть, эээ… дубинкой, — поделилась она.

Конечно, бобры не нападали на нее намеренно, но она оказалась в воде с перепуганным волкодавом и полудюжиной сильно встревоженных шестидесятифунтовых грызунов — ощущения были примерно такими же, как если бы она решила на своих двоих пройтись через автомойку: вихрь слепящих брызг и беспорядочное движение множества объектов одновременно. Ее пробрала дрожь, и она обхватила себя обеими руками, дрожа от холода.

— Вот, кузина. — Йен поднялся и стянул с себя через голову рубашку из бычьей кожи. — Надень.

Она была слишком замерзшей и уставшей, чтобы отказаться от этого предложения. Скромно удалясь в кусты, она сбросила с себя вымокшие вещи и минутой позже вышла к костру в кожаной рубахе Йена и одеяле, обернутом вокруг бедер на манер саронга.

— Йен, ты мало ешь, — сказала она, садясь к огню и критически осматривая его. — Все ребра можно пересчитать.

Их и правда можно было пересчитать. Йен всегда был очень худощавый, почти тощий, но раньше это можно было списать на подростковую нескладность — всего лишь результат того, что кости растут быстрее остального тела. Но теперь он стал взрослым, у его мышц была пара лет, чтобы наверстать упущенное. И они в некотором смысле наверстали — она видела каждый мускул на его руках и плечах, — но позвонки упрямо натягивали загорелую кожу на спине, а тени от ребер в слабом свете костра напоминали полоски песка под водой.

В ответ он дернул плечом и промолчал, сосредоточенно нанизывая почищенную рыбу на обструганные ивовые ветки для жарки.

— И спишь ты плохо.

Она сузила глаза, глядя на него через языки костра. Даже в таком освещении было видно глубокие тени под глазами и скулами, несмотря на пестрые индейские татуировки. Эти темные круги все наблюдали уже несколько месяцев — ее мать хотела поговорить с Йеном, но Джейми сказал ей пока не трогать парня — он сам расскажет, когда будет готов.

— Да нет, нормально, — пробормотал он, не поднимая глаз.

Был ли он готов или не был, она понять не могла. Но он привел ее сюда. Если он до сих пор не готов, то лучше бы ему, черт побери, поспешить с этим.

Она, разумеется, весь день думала о таинственной цели их путешествия и о том, почему он выбрал ее в компаньоны. Для охоты Йен позвал бы с собой одного из мужчин; хотя она неплохо управлялась с ружьем, были на Ридже стрелки получше, включая ее отца. И всякий справился бы лучше с тем, чтобы поднять медведя из берлоги или подготовить мясо и шкуры для возвращения домой.

Они были на землях чероки; она знала, что Йен часто навещал индейцев и был в хороших отношениях с несколькими деревнями. Но если бы в этот раз дело было в каком-то официальном визите, он бы наверняка попросил пойти с ним Джейми или Питера Бьюли — чтобы его индейская жена помогла с переводом.

— Йен, — сказала она таким тоном, который заставил бы любого мужчину прислушаться. — Посмотри на меня.

Он резко поднял голову и озадаченно хлопнул глазами.

— Йен, — повторила она мягче, — мы здесь из-за твоей жены?

На мгновение он замер, и его глаза казались темными и ничего не выражающими. Ролло, лежащий в темноте позади него, неожиданно поднял голову и вопросительно заскулил. Йен очнулся от этого звука, моргнул и посмотрел вниз.

— Ай, — сказал он ровно. — Из-за нее.

Он поправил ветку с рыбой, которую вкрутил в землю рядом с огнем. Бледная рыбья плоть пузырилась и шипела, подрумяниваясь