Призрак тайны - Даниэла Стил

Она, безусловно, была права, но правда эта давалась Чарли сбольшим трудом. Глэдис как будто полоснула скальпелем по застарелому нарыву,причинив ему острую боль, за которой должно было наступить облегчение. Понималон и то, что рано или поздно кто-то должен был сказать ему все это, и Чарли былискренне благодарен Глэдис за то, что она решилась.

Глэдис подняла на него взгляд и, увидев, что он улыбается,улыбнулась тоже.

— Не согласитесь ли вы поужинать со мной, мистерУотерстон? — церемонно спросила она. — Я как раз собираласьприготовить отбивные из баранины и салат. Боюсь, правда, что мне не удастсянакормить вас так, как требуют законы гостеприимства, однако ближайший ресторанслишком далеко, да и по такой погоде вам до него все равно не добраться. Итак,ваше решение, сэр?

Она внимательно посмотрела на него, и Чарли с готовностьюкивнул:

— Спасибо, Глэдис, я буду очень рад. Я могу даже помочьс готовкой — бараньи отбивные удаются мне лучше всего.

— Это было бы совсем неплохо. — Глэдис улыбнулась,а Глинни, словно поняв, о чем идет речь, застучала по полу хвостом. — Яобычно ужинаю в семь. Спускайся, как устроишься. Ничего, что я обращаюсь к тебена «ты»?

Их взгляды неожиданно встретились, и они долго смотрели другдругу в глаза, словно ведя какой-то безмолвный разговор. Сегодня они обменялисьдрагоценнейшими дарами, и каждый из них прекрасно это понимал.

В каком-то смысле они оба были просто необходимы одиндругому, и это было удивительно и странно.

Забрав из машины сумки, Чарли поднялся к себе в комнату,разжег огонь в камине и присел на кровать, глядя на оранжевые языки пламени. Ондумал о Глэдис и о том, что она испытала, когда погиб ее сын и умер муж. Ееслова то и дело всплывали у него в памяти, и Чарли чувствовал, как с каждойминутой растет его уважение к этой женщине. В самом деле, эта пожилая, хрупкаяна вид женщина достойна была уважения и восхищения. Она не сломалась, она несошла с ума от горя, не похоронила себя заживо — она просто жила, и в этом были ее подвиг, и уважение к памяти ее самых близких людей. И для Чарли встреча сГлэдис была настоящим рождественским подарком. Они были знакомы всего каких-тодва с половиной часа, а он уже чувствовал себя своим в ее маленьком уютноммире, где царили любовь и нежность и не было места отчаянию и боли.

Наконец он встал с кровати, принял душ, побрился ипереоделся. Сначала он хотел надеть свой лучший костюм, но потом подумал, чтоэто будет, пожалуй, чересчур. Чарли слишком дорожил установившимися между нимидоверительными отношениями, чтобы рисковать испортить их своим официальнымвидом, поэтому в конце концов он остановил свой выбор на брюках из мягкой серойфланели и темно-синей свободной водолазке, поверх которой накинул свою любимуюсвободную куртку. В этой одежде он выглядел вполне прилично и вместе с тем —вполне по-домашнему.

Увидев его в кухне, Глэдис Палмер одобрительно улыбнулась.Чарли был красивым мужчиной и остался бы таковым даже в лохмотьях, однако унего был еще и хороший вкус, и она сразу это отметила. Кроме того, Глэдисказалось, будто она догадывается, чем продиктован его выбор одежды, и этотронуло ее до глубины души. Глэдис вообще редко ошибалась в людях, которыхпринимала у себя, и хотя Чарли возник на пороге ее дома буквально из пустоты,без всяких рекомендательных писем, она была уверена, что не разочаруется в нем.Уже очень и очень давно она не встречала человека, который бы так ейпонравился, который пришелся бы ей по сердцу, и Глэдис — точно так же, как иЧарли, — чувствовала, что эта неожиданная встреча имеет для обоихнеобычайно важное значение. Она знала, что может многое ему предложить. Теплоее дома и тепло ее сердца, убежище от непогоды и утешение в невзгодах — Чарлиотчаянно нуждался во всем этом, когда постучался к ней в дверь. И потом, онслишком напоминал Глэдис ее сына, чтобы она могла отказать ему.

Но и сама она не только давала, но и получала. Зима — в особенностисочельник, канун Рождества — всегда была для нее самым трудным временем года. Вэти холодные месяцы, когда солнце совсем не грело, а вечера были особеннодлинны, одиночество получало над ней особую власть, и Глэдис радовалась любойвозможности отвлечься от своих горестных воспоминаний.

Пока Чарли жарил бараньи отбивные, Глэдис приготовила салати картофельное пюре. На десерт был сухарный пудинг, и Чарли невольно вспомнилдетство и свою мать, которая точно так же хлопотала по хозяйству, чтобы повкуснеенакормить мужа и сына. Кэрол тоже часто готовила ему картошку и пудинг, которыйона считала настоящей английской едой, и, пока Глэдис Палмер что-то говорилаему, Чарли неожиданно подумал о том, как было бы хорошо, если бы Кэрол сейчасоказалась рядом. Эти навязчивые мысли грозили снова увлечь его в пучинуотчаяния, и Чарли пришлось напомнить себе, что думать о ней — значит терзатьсебя впустую. Чарли знал, что рано или поздно он обязательно должен свыкнутьсяс тем, что Кэрол больше не является частью его жизни, и перестать связывать сней все свои действия и поступки. В конце концов, теперь она принадлежаладругому, и Чарли — ради собственного блага — нужно было забыть ее раз инавсегда.

Но он не мог этого сделать. Физически не мог. Напротив, емуказалось, что свою Кэрол — Кэрол, которой больше нет, — он будет помнитьвсегда, и эти воспоминания будут причинять ему мучительную боль, сколько бы нипрошло лет.

Поглядев на миссис Палмер, Чарли только еще раз удивился,как ей удалось пережить смерть своих близких людей — своего единственного сына,невестки, внучки и мужа. Это было больно и мучительно, и все же она сумеласправиться с собой и со своими переживаниями. Она не только выстояла, но сумеланайти смысл в своем дальнейшем существовании, и хотя Чарли ясно видел, что ееболь не прошла и, видимо, останется с ней до конца ее дней, он понимал, чтоГлэдис Палмер вышла победительницей из схватки со своим прошлым. И, глядя нанее, он укреплялся в мысли, что должен жить дальше, каких бы страданий ему этони стоило.

После ужина Глэдис снова заварила полный чайник чая, и онидолго сидели у огня, беседуя о местной истории, о форте Дирфилд и о людях,которые жили в этих суровых краях уже несколько веков. Благодаря своему отцуЧарли очень неплохо знал легенды, связанные с окрестностями Дирфилда и Тропоймогауков, и мог назвать немало имен, которыми был славен этот край. Глэдис всвою очередь рассказывала ему о племенах индейцев, которые жили и охотились наэтой земле, и, слушая ее, Чарли вспоминал то, что когда-то тоже знал, но успелпозабыть.

Лишь когда часы в гостиной глухо пробили полночь, ониспохватились, что уже поздно, однако оба так изголодались по обычномучеловеческому теплу и участию, что не спешили расходиться. Чарли даже рассказалГлэдис о своей работе в Нью-Йорке и был поражен, услышав из ее уст точный итонкий анализ всей ситуации. Глэдис посоветовала ему не торопиться с решением,а использовать полугодовой перерыв, чтобы как следует отдохнуть и разобраться всебе.

— Не стоит задумываться о будущем сейчас, —сказала она. — Живи как тебе хочется, как тебе живется, а там будет видно.