Зернышки в кармане - Агата Кристи

Инспектор Нил внимательно посмотрел на нее.

– Вы в этом уверены, мисс Доув?

– Да, абсолютно. Поэтому я так и удивилась… когдамистер Ланселот Фортескью действительно позвонил в звонок.

Инспектор Нил покачал головой. Стараясь не выдаватьволнения, он произнес:

– Видимо, вы заметили кого-то другого. Ведь поезд, накотором приехал Ланселот Фортескью, должен был прибыть в четыре двадцать восемьи опоздал на девять минут. То есть на станции Бейдон-Хит мистер Фортескью был вчетыре тридцать семь. Несколько минут ему пришлось подождать такси – этимпоездом всегда едет много народу. Со станции он уехал примерно без четвертипять (а человека в саду вы видели за пять минут до этого), ехать до «Тисовойхижины» не меньше десяти минут. Он расплатился с таксистом у ворот в лучшемслучае без пяти пять. Нет, видеть Ланселота Фортескью вы никак не могли.

– Кого-то я видела, это точно.

– Да, кого-то видели. Уже темнело. Описать его неможете?

– О нет, его лица я, во всяком случае, не видела, ноэто был человек высокий и стройный. Поскольку мы ждали Ланселота Фортескью, я ирешила, что это он.

– В какую сторону этот человек направлялся?

– Вдоль тисовой изгороди к восточной стороне дома.

– Там есть боковая дверь. Она заперта?

– Только на ночь, когда запираются все двери дома.

– То есть через эту дверь кто угодно может пройти в домнезамеченным?

Мэри Доув задумалась.

– Пожалуй, что так. Да. – Она быстро добавила: –Вы хотите сказать, что это его шаги я слышала чуть позже наверху? Что он тампрятался?

– Что-то в этом роде.

– Но кто же?..

– Это мы скоро узнаем. Спасибо, мисс Доув.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но инспектор Нилделано-равнодушным тоном спросил:

– Кстати, вам ничего не известно насчет дроздов?

Кажется, впервые ему удалось застать Мэри Доув врасплох. Онакруто обернулась:

– Я… что вы сказали?

– Я спросил, известно ли вам что-нибудь о дроздах.

– Вы имеете в виду…

– Да, да, дроздов, – повторил инспектор Нил.

И придал своему лицу выражение – глупее некуда.

– Вы насчет этой дурацкой истории, которая случиласьлетом? Но какое она имеет… – Она осеклась.

– Кое-какие разговоры об этом до меня дошли, –дружелюбно заметил инспектор Нил, – но я решил, что точнее вас мне нерасскажет никто.

Мэри Доув уже взяла себя в руки, стала, как всегда,бесстрастной и точной.

– Я считаю, что это была глупая и злая шутка, –заговорила она. – На рабочий стол в кабинете мистера Фортескью кто-топодбросил четырех мертвых дроздов. Стояло лето, окна были открыты, и мы всерешили, что это побаловался сын садовника, хотя тот наотрез отказывался. Ноэтих дроздов действительно подстрелил садовник, и они висели на деревьях.

– И кто-то их оттуда срезал и подкинул на стол мистеруФортескью?

– Да.

– Что-нибудь за этим стоит? Может, дрозды что-тосимволизируют?

Мэри покачала головой:

– Не думаю.

– Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?

– Естественно.

– Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?

– Честно говоря, не помню.

– Понятно, – сказал инспектор Нил.

Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще разповернулась, чтобы уйти, но на сей раз как бы неохотно, будто хотела разузнать,что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился намисс Марпл. Она намекнула, что дрозды – это неспроста, и вот вам, пожалуйста!Пусть не двадцать пять, но все-таки! Символика соблюдена!

Но дело было слишком давно, летом – какая тут может бытьсвязь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будетпродолжать логично и трезво расследовать убийство, которое совершил отнюдь неглупый убийца и отнюдь не беспричинно. И все же… придется не выпускать из видуи возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.

1

– Извините, мисс Фортескью, что снова беспокою, но яхочу иметь полную, полнейшую ясность. Насколько мы знаем, вы были последнимчеловеком – вернее, предпоследним, – который видел миссис Фортескью живой.Когда вы вышли из библиотеки, было примерно без двадцати шесть?

– Примерно, – согласилась Элейн. – Точнеесказать не могу. – И добавила чуть ершисто: – Я же не смотрю все время начасы.

– Нет, конечно. Когда вы остались с миссис Фортескьювдвоем, о чем вы говорили?

– Какая разница?

– Может, и никакой, – не стал возражать инспекторНил. – Но вдруг мне станет понятно, что было у миссис Фортескью на уме.

– Вы хотите сказать… она могла сделать это сама?

Инспектор Нил заметил, что в глазах Элейн сверкнули огоньки.Для семьи Фортескью такое решение вопроса было бы весьма удобным. Инспектор Нили на секунду не допускал мысли о самоубийстве. Адель Фортескью не из тех, ктолишает себя жизни, – в этом он был уверен.

Даже если она отравила мужа и поняла, что преступление будетраскрыто и кары не избежать, ей бы и в голову не пришло кончать жизньсамоубийством. Она жила бы с уверенностью, что даже если ее будут судить заубийство, то наверняка оправдают. Но коли эта гипотеза занимает ЭлейнФортескью… что ж, пожалуйста. И он сказал, не сильно греша против истины:

– Эту возможность, мисс Фортескью, нельзя сбрасывать сосчетов. Поэтому я и спрашиваю, о чем вы говорили.

– Вообще-то речь шла о моих делах, – чутьпоколебавшись, призналась Элейн.

– А ваши дела – это… – Он сделал вопросительнуюпаузу и отечески посмотрел на нее.

– Я… видите ли, в наши края недавно приехал мой друг, ия спрашивала Адель, не будет ли она возражать, если я приглашу его остановитьсяв доме.

– Ага. И кто же этот друг?

– Некто мистер Джералд Райт. Он школьный учитель.Сейчас живет в гостинице «Гольф».

– Это ваш близкий друг?

Инспектор Нил засиял, как добрый дядюшка, и сразу приобрелвид умудренного годами человека.