Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

для перемен, чем когда бы то ни было ранее. Не говоря уже о том, что вынужденное пребывание в Дальней (и по названию и по своей реальной удаленности от «Главы мира») Испании должно было казаться нашему столичному «мажору» из Рима на Тибре столь же невероятно скучным, сколь нашему столичному «мажору» из Санкт-Петербурга казалось вынужденное пребыванье в Кишиневе… «Проклятый город Кишинев! Тебя бранить язык устанет…» (А. С. Пушкин. «Из письма к Вигелю»).

16. Путь наверх

Народные трибуны щедро вознаградили «дукса» Помпея, способствовавшего восстановлению их власти, укреплявшейся день ото дня. По закону одного из трибунов — Габиния —, вошедшему в анналы римской истории под названием «Габиниева закона» (лат. lеx Gabinia) римский народ вручил «своему» герою (чья недавняя верная служба «оптиматам» как-то «подзабылась») верховное командование широкомасштабной «спецоперацией» против морских разбойников, ибо Рим не мог чувствовать себя «мировой» державой до тех пор, пока пираты Внутреннего моря жгли, топили и захватывали корабли под носом у «владык Вселенной», создавая постоянные перебои в снабжении Града на Тибре продовольствием, в первую очередь, основными продуктами питания — зерном, вином и оливковым маслом.

Погрузка зерна на торговый корабль

Наряду с этим, Гней Помпей получил проконсульскую власть над Средиземноморским побережьем (где располагались пиратские базы), оказавшимся полностью подконтрольным «Великому». В распоряжение Помпея был предоставлен флот в составе пятисот военных кораблей. В довершение ко всему, Помпей — Верховный Главнокомандующий военно-морскими силами республики — стал и новым Верховным Главнокомандующим римской армией в очередной войне с Митридатом Понтийским. Римские финансисты были очень недовольны прежним Главнокомандующим — Луцием Лицинием Лукуллом, который не только успешно воевал в Азии с понтийскими войсками, но и не менее успешно вмешивался в дела вовсю орудовавших там римских публиканов (в некоторых азиатских городах, полностью разоренных этими алчными откупщиками, шло глухое брожение, и Лукулл опасался антиримских восстаний в тылу своих войск). «Новые римские» сочли, что военачальник вмешивается не в свое дело, Лукулл был на этот счет иного мнения. Прежние римские наместники и «дуксы», бравшие от публиканов взятки, были склонны смотреть (и смотрели) на злоупотребления откупщиков сквозь пальцы. Лукулл же оказался замешанным из другого теста. В результате римские «всадники» стали считать своим главным врагом именно неподкупного римского «дукса» Лукулла (а не царя понтийцев Митридата). И добились-таки отставки пришедшегося им не по нраву стратега-«чистюлю». Лукуллу, весьма дельному администратору и выдающемуся полководцу, фактически подготовившему все последующие победы Помпея «Великого» на Востоке, пришлось сменить сагум на тогу, уйти на покой и задавать на покое друзьям, родичам и клиентам роскошные, вошедшие у римлян в поговорку «лукулловы пиры» (он, как и все римляне, да и вообще — все нормальные люди, любил хорошую кухню)…

Законом Манилия Помпею Магну были даны (на этот раз — в его отсутствие) чрезвычайные полномочия.

Среди честолюбивых политиков, энергично выступивших за принятие этого «lеx Маnilia», особенно выделялись Цицерон и Цезарь, стремившиеся таким образом добиться благосклонности Помпея. Особенно усердствовал Цицерон, неустанно приводя аргументы в пользу публиканов, чье банкротство, в случае потери римлянами провинции Азия, стало бы неизбежным, и получая за свою активность щедрые дивиденды от соответствующих кругов. Цезарь же, в отличие от златоуста Марка Туллия, не ограничивался защитой интересов одних только откупщиков, но стремился также (а точнее говоря — прежде всего) — снискать благосклонность Красса.

Полководец Луций Лициний Лукулл

Несомненно, Цезарь и Красс заключили союз на основе общности интересов. Красс обладал несметными богатствами. Ему, между прочим, принадлежала большая часть Субуры — района, населенного в основном римской беднотой — где Красс предвосхитил поведение римского принцепса-императора Клавдия Нерона (обвиненного злыми языками в сознательном поджоге Рима с целью его последующей перестройки). Красс содержал на собственные средства «частную» пожарную службу — снабженную всем необходимым для тушения пожара, молниеносно выезжавшую на место пожара и — самое главное! — удивительно быстро узнававшую, где и что именно в «Вечном Городе» горит. Злые языки даже утверждали, что пожарные Красса знали о месте пожара заранее. Не хочется думать, что эти самоотверженные борцы с огненной стихией, как «пожарные» из мрачной антиутопии Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», поджигали дома, вместо того, что их тушить, но… они, странным образом, молниеносно оказывались на месте пожара, причем всегда — в сопровождении одного из агентов-риэлторов Красса. Ибо тушили эти пожарные лишь загоревшиеся здания и сооружения, принадлежавшие Крассу. Чужая недвижимость их не интересовала. Но это — в теории. На практике же — прибывшие на место с пожарными агенты-риэлторы Красса по дешевке покупали у прежних владельцев (без пяти минут — погорельцев) уже горящие здания, или даже целые городские кварталы, грозившие вот-вот загореться (что в условиях крайне тесной застройки было неудивительно и часто происходило). И лишь после совершения этой «сделки с недвижимостью» пожарные Красса принимались за тушение пожара.

Как видим, «денежный мешок» Марк Красс цинично и беззастенчиво приумножал свои и без того, безмерные богатства, но, с другой стороны, проявлял столь же безмерную щедрость, когда ему необходимо было поддержать своих сторонников материально. Без его щедрой финансовой поддержки (или, как говорят у нас — «подпитки») Цезарь был бы давно раздавлен тяжким бременем своих бесчисленных долгов. Красс вновь и вновь помогал Гаю Юлия расплачиваться с кредиторами. А благодарный Цезарь, в свою очередь, выступал подручным Красса на политической арене, оказывая своему щедрому спонсору по самым разным поводам услуги самых разных масштабов.

Незадолго до избрания нашего Гая Юлия курульным эдилом Цезарь и Красс планировали ни много ни мало…совершить в Риме самый настоящий государственный переворот. Однако до него дело не дошло, ибо у Красса в самый последний момент, как говорят у нас, «очко взыграло». То ли из страха, то ли из чрезмерной осторожности, «риэлтор-поджигатель» приказал трубить отбой…

А ведь была уже назначена точная дата переворота. 1 января 65 года заговорщики намеревались по условному сигналу учинить на заседании сената беспощадную резню своих противников, после чего Красс должен был стать диктатором, Цезарь же — его заместителем в звании «начальника конницы» (лат. magistеr еquitum)[58]. Что еще было ими запланировано, скрыто доныне мраком неизвестности… Во всяком случае, неясно, могли ли заговорщики рассчитывать на поддержку народа (Красс — «риэлтор-поджигатель» и известный ростовщик, вряд ли был особенно популярен), или же все должно было произойти, так сказать, «на правительственном уровне», и путчисты, совершив чисто «верхушечный» переворот, собирались поставить Рим перед свершившимся фактом («Вечному Городу» такое было уже не в