Redrum 2018-2019 - Юлия Саймоназари

мешок. Что-то звенело в сдавленных висках, в носу жгло, словно в ноздрю сунули горящую спичку. Пространство вращалось в клубах дыма, и Кирилл прижал ладони к раскачивавшемуся полу, только чтобы не соскользнуть — вниз или вверх? — в бездну. Голова клонилась в сторону, падая на потолок, и только несколько секунд спустя кухня вернулась в нужное положение.

Кирилл сидел, чувствуя холод кафеля сквозь промокшие от пота шорты. Звон в ушах пропал, а месте с ним и эмоции — будто выбитые ударом, расколовшим дверцу шкафа тремя кривыми трещинами. Кирилл тряхнул головой, поднялся на ноги, огляделся. Теперь он мыслил спокойно и на удивление трезво. Мысль в голове казалась верной, и он взял в руку топор, которым Марго рубила кости. Положил голову на стол, занес руку над рогами. Он уже почти уронил лезвие, когда представил свою голову, прибитую к столешнице неудачным ударом. Восковую кожу лица, белесую полоску черепа между промокших волос, тупой взгляд дохлого животного, отвисшие губы и засохшую слюну на мраморной столешнице. Или на полу — ведь он наверняка свалится на пол, вымазав кровью кухонный гарнитур. Он будет лежать, ожидая прихода Марго, и провоняет в этой летней жаре на весь дом так, что любой, кто зайдет на кухню сначала вывернет наизнанку желудок, а уже потом увидит кусок мяса, уже не имеющий ни имени, ни статуса.

А если он обмочится? Говорят, такое бывает после смерти.

Кирилл отложил топор и сполоснул лицо водопроводной водой, стараясь не касаться рогов. Вздрогнул, ощупал лоб. А потом зашелся в истеричном хохоте и похромал к уцелевшему зеркалу в прихожей.

Он не сразу понял, что видит. Когда же мозг, наконец, поверил, Кирилл застыл, глядя на полуживотную маску в просевших глазницах которой светились желтые глаза с черными полосками горизонтальных зрачков. Он смотрел на клочья завивающейся шерсти, уже скрывшей еще человеческий подбородок, на острые концы ненормально длинных ушей, и в его животе заворочалось холодное щупальце. Он открыл и закрыл рот, заблеял и, наконец, заорав, швырнул в зеркало первое, что попалось под руку — связку ключей.

Зеркало лопнуло паутиной трещин. Теперь на Кирилла таращились тысячи уродцев, ржущих над своей гротескной рожей.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

6.⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мусор хрустел под ногами Марго. Шуршал под волочившимся по полу концом веревки, которую она держала в руках. Марго шла по разбитому дому, переступая обломки и кучи гипсокартонной крошки, и ожерелье на ее шее рассыпало зайчики заходящего солнца — пунцовые и слепящие, как брошенный в глаза песок. Желтые глаза Кирилла отражали жену — антично-прекрасную в сползающей на бедра тунике и ожерелье. Она подошла совсем близко, когда мужчина понял, из чего оно собрано. Десятки золотых колец лежали на гладкой светлой коже, и достаточно было узнать только одно из них — тонкое, с прозрачной звездочкой бриллианта, кольцо, которое он надел на палец молодой жены три года назад — чтобы внутренности превратились в лед.

Мышцы свело судорогой несколько минут назад, и обездвиженный Кирилл смотрел, как Марго наклоняется, вынимает из его руки нож, которым он мечтал перерезать ее глотку, опутывает ноги веревкой, а потом тянет по отбивающей позвоночник лестнице наверх — в спальню. Он был уверен: хрупкая женщина не сдвинет его с места, а если и сдвинет, то уж точно не дотащит, уронит на полпути, и он скатится с лестницы, сломав шею, что будет лучшим выходом из положения. Но Марго справилась. Она затащила мужа в спальню, вздернула на кровать, достала из тумбочки наручники.

Это походило на бред.

Наблюдая, как жена цепляет его запястья к изголовью кровати, Кирилл нашел ответ: аллергия. Все, что он видит — побочный эффект препаратов, которыми его напичкали и, скорее всего, он лежит в больничной палате, в то время как воспаленный лекарствами мозг рождает безумные образы. И вполне возможно, что все это подстроено его коллегами, мечтающими увидеть крах его карьеры. Это объяснение подходило, и, глядя, как Марго стаскивает с него одежду и зажигает фаллические курильницы по периметру спальни, Кирилл улыбался. Он хотел что-то сказать, но горло выплеснуло только блеяние.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Маргарита обернулась.

— Уже не можешь говорить? — отблески огня в полутемной комнате расписывали ее кожу подвижными пятнами. — Это не страшно. Тебе придется работать другим местом, а оно у тебя всегда было в порядке.

Кирилл снова попытался ответить, но осекся: после слов жены дом содрогнулся.

Что-то тяжелое ступало по коридору внизу, ломая то, что еще оставалось целым в разрушенном доме. Потом оно начало подниматься. Дубовые ступени лестницы проседали и скрипели, рождая такие звуки, что шерсть на теле Кирилла вставала дыбом, а только что найденное объяснение расползалось, точно гнилая плоть. Дрогнул второй этаж.

Марго улыбалась. Ее лицо начало меняться. Тонкая кожа потрескалась, ссохлась, все больше напоминая кору дерева. Белая туника сползла на пол, обнажая прорезанное лабиринтом трещин тело. Кирилл плохо знал мифологию, но нужное слово нашлось в пока еще не отказавшей памяти. Нимфа? Или дриада? Впрочем, есть ли разница?

Та, что называлась Марго, смотрела на бывшего мужа.

— Она не может зачать от обычных мужчин, ей нужно скотское начало. А у тебя его много, мой дорогой.

Она отступила в сторону, пропуская в спальню нечто, при виде которого Кирилл забился в путах, дергая срастающимися в копыта ступнями и истошно вопя. Взгляд метался по громадному телу — женскому, судя по отвисающей груди и неохватному заду. Фигура втиснулась в дверной проем, вырвав из стены косяк и осыпав пол гипсокартонной пылью. Она двинулась вперед — гигантская палеотическая Венера, лишенная лица туша, складки которой колыхались при каждом шаге.

Кирилл вжался в кровать, желая лишь одного: проснуться в мокрой от пота постели. Проснуться человеком с еще не уничтоженной карьерой, на голове которого не загибаются рога, а тело не ломается в судорогах, с каждой минутой все больше превращаясь в козлиное.

Существо приблизилось, раскинуло ноги и нависло над ним. У Кирилла не осталось сомнений относительного того, что сейчас будет происходить в спальне, и от этого хотелось вырвать запястья из наручников и бежать. Бежать, лишь бы не видеть черного склизкого провала между тучных бедер, провала, который с легкостью мог поглотить его целиком. Мужчина закричал. И все еще кричал, когда огромное тело опустилось, хороня его под собой…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀