Redrum 2018-2019 - Юлия Саймоназари

он рванулся вперед, сжимая похожие на сосиски пальцы в кулаки. Он уже занес руку над отпрянувшей женщиной, но приступ боли сложил его пополам, заставив забыть о мести. Сжимая ладонями пылающую голову, Кирилл с воем выскочил в коридор.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

К вечеру стало хуже. Боль выжигала мозг, пульсировала в жилах. Лицо горело, точно облитое кипятком, а от выписанной врачом мази не было никакого толку. Около полуночи Кирилл решился принять душ, не в силах выносить вонь собственного тела, больше похожую на смрад блеявшей на заднем дворе скотины, чем на запах человеческого пота. Он не хотел видеть свое отражение, но зеркало притягивало взгляд, точно зарастающая рана, которую хочется расчесать, несмотря на боль и угрозу инфекции. Кирилл потер запотевшее стекло, считая, что худшее он уже видел. Он ошибся.

Распаренное лицо скрыло раздражение, но шишки — каждая с мужской кулак — не исчезли, и из них торчало что-то темное. Кирилл решил, что это спекшаяся кровь, попытался стереть ее и похолодел.

Из его головы что-то росло.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

4.⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Зуд прошел к утру, дав Кириллу шанс уснуть. Шанс, которым он не смог воспользоваться после того, как незадолго до рассвета пошел в туалет. Откинув крышку унитаза, мужчина провел рукой по лбу, и едва ударившая в керамическую чашу струя иссякла. Забыв о сползающих трусах, он доковылял до зеркала, заглянул в него и с булькающим стоном осел на край ванны.

Кирилл сидел так долго, наблюдая, как пятнами стекает с лица краска, а жилы на шее и висках вздуваются синюшными пиявками. Внизу, на кухне, загудела кофемашина, ударила о плиту сковородка, и он подумал: была ли уже Марго в туалете? И, если не была, куда она пойдет: на первый этаж или же поднимется на второй? В первом заканчивалась туалетная бумага, а во втором — совмещенном с ванной — сидел он, таращась на два рога, прорезавших, наконец, кожу и торчавших надо лбом.

«Это она виновата».

Объяснение нашлось само собой, шок сменился яростью. Не имело значения, как женщина могла сотворить такое, но она вполне могла быть виновата. Снова решила его опозорить, как было всегда, когда они появлялись в обществе. Жена должна была подчеркивать его успешность, подобно часам и платиновой булавке для галстука, но на деле проигрывала на фоне других женщин, напоминая дешевый страз, лишенный того благородного блеска, который отличает бриллианты. Кирилл понял это и был готов развестись уже через неделю супружеской жизни, но такой развод привлек бы общественное мнение, и он решил воспитать в жене женщину, которая жила рядом с ним в его воображении. К несчастью, Марго оказалась на удивление тупой, и все попытки исправить ее недостатки заканчивались одинаково — слезами и мерзкой дорожкой соплей под носом, когда он разрешал ей уйти в душ и смыть с себя следы его воспитания.

На лестнице послышались шаги, и Кирилл вздрогнул, вынырнув из царапающих душу мыслей. Он почти видел, как жена поднимается по ступеням, поправляя смоляную прядь за ухом, как колышется на тонкой шее цепочка, качая между ключиц жемчужную подвеску. Марго-в-воображении улыбалась, и на ее лице не было и тени раскаяния. Оскорбительное зрелище. Она напрашивается на взбучку, не иначе. Что если выйти и встать посреди коридора? Пусть увидит плоды своего труда!

Кирилл представил себе, как изменится лицо жены, как задрожит нижняя губа, а из носа выползет блестящая прозрачная дорожка, и содрогнулся от отвращения и желания ударить. Желание было настолько сильным, что, выглянув в коридор и не найдя там Марго, он ощутил разочарование. Волна ярости выплеснулась в пустоту, не встретив сопротивления, и отступила, перекатывая грязно-пенистые гребни через скользкие щупальца скрытого под ней чудовища, имя которого — Страх. Обнаженный монстр зашевелился, и Кирилл замер на пороге ванной, не решаясь сделать шаг вперед. Пока о рогах знал только он (не считая, разумеется, жены, но какое ему дело до ее мнения?), они казались чем-то невещественным, и вполне могли быть плодом воображения. А значит, еще оставался шанс спасти проект и получить новое кресло в кабинете с золотящейся на двери табличкой «Глава отдела маркетинга». За пределами же ванной ждала жестокая реальность — адский коктейль из осуждения, смеха и шепота за сгорбленной от унижения спиной. И никакого бонуса за это не предусмотрено.

Еще раз ощупав рога и убедившись, что они не собираются исчезать, Кирилл втянул носом воздух и начал спускаться на кухню — на запах яблочных оладий и горячего шоколада. Он знал как минимум одно существо, способное ответить за его проблемы.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Он ударил Марго прежде, чем она успела увидеть его лицо, и продолжал бить, пока сжавшаяся в комок женщина лежала на полу, размазывая по блестящему кафелю красную жижу. Он не сказал ни слова, нанося един удар за другим, превращая кукольное лицо в распухающую маску, почти такую же красную, как его собственное лицо два дня назад, и в этом была своя справедливость. Марго не кричала — она не могла кричать и издавала звуки, больше похожие на бульканье или хрип каждый раз, как его нога врезалась в ее тело. Потом она и вовсе замолчала, а он продолжал экзекуцию, чувствуя, как удовлетворение заполняет каждую клетку тела.

Когда от ударов заболела его собственная нога, Кирилл отошел, вытер окровавленный ботинок салфеткой, швырнул скомканную ткань в жену и сел за стол. Завтрак показался ему как никогда вкусным.

Он допивал какао, когда Марго пошевелилась и начала подниматься. Она делала это неуклюже, напоминая корчащегося паука, еще не согласного с собственной смертью после удара газетой. Выглядело забавно, но вместе с тем, что-то в ее движениях было неуловимо отвратительным, скверным, и вызывало тошноту. Кирилл успел подумать, что сломал жене кости — равнодушно, зная, что в полицию Марго и на этот раз не пойдет, — прежде чем тревога переросла в страх, и выпавшая из пальцев вилка ударилась о столешницу.

А потом Марго засмеялась — чужим смехом, в котором не было ни намека на безумие. Она смеялась, пряча лицо за набрякшими от крови волосами, и Кириллу не хотелось, чтобы она их убирала: ему показалось, что тогда он увидит чудовище. Марго продолжала смеяться, пачкая пол каплями крови. Крови, от которой по кухне расползался пряный миртовый запах.