Вердикт - Джон Гришэм

Фитч, по своему обыкновению, сердился, в этомне было ничего нового, потому что враждебное выражение не сходило с его лицадаже во время сна. Вопрос лишь в том, будет ли он ругаться, угрожать, дажебросаться предметами или злоба будет безмолвно кипеть в нем? С Фитчем этогоникогда нельзя знать заранее. Он остановился у края стола между двумя молодымиадвокатами, что состояли младшими партнерами в фирме и получали за этокругленькие жалованья, выражавшиеся в шестизначных цифрах. Они были здесь усебя — здание принадлежало их фирме. Фитч, напротив, был чужаком из Вашингтона,незваным гостем, чье рычание и гавканье вот уже месяц оглашало помещения фирмы,но ни один из молодых адвокатов не посмел поднять на него глаза. — Какой номер?— спросил Фитч у Карла.

— Пятьдесят восьмой, — поспешно и услужливо ответилКарл.

— Вернитесь к пятьдесят шестому, — приказалФитч. Карл быстро защелкал кнопками, пока на экране снова не возникло лицоНиколаса Истера. За столом кипела бумажная работа.

— Что вы узнали? — спросил Фитч.

— Ничего нового, — глядя в сторону, ответилКарл.

— Замечательно, поздравляю! О ком еще из стадевяноста шести человек вы по-прежнему ничего не знаете?

— О восьми.

Фитч сердито запыхтел и медленно покачалголовой; все замерли в ожидании вспышки ярости. Однако Фитч, глядя на Карла, несколькосекунд медленно гладил свою тщательно подстриженную пегую козлиную бородку,давая улечься гневу, а потом сказал:

— Будете работать до полуночи, завтра начнетев семь утра. То же самое в воскресенье, — после чего развернул кругом своекоротенькое толстое тело и вышел.

Хлопнула дверь. Атмосфера значительноразрядилась, и все — адвокаты, консультанты, Карл — как по команде посмотрелина часы. Только что им приказали провести тридцать девять из предстоящихпятидесяти трех часов в этой комнате, пялясь на увеличенные снимки, которые ониуже сто раз видели, запоминая имена, даты рождения и факты жизни почти двухсотен людей.

И ни у кого не появилось ни малейшего сомненияв том, что все они сделают в точности то, что им велено. Ни малейшего.

Фитч направился по лестнице на второй этаж,там его поджидал личный шофер, огромный мужчина по имени Хосе. Хосе носилчерную куртку, черные сапоги; как у героев вестернов, и черные солнцезащитныеочки, которые он снимал только когда принимал душ и спал. Фитч без стукараспахнул очередную дверь и прервал совещание, которое шло уже несколько часов.Четверо адвокатов со своими помощниками просматривали видеозапись допросапервого свидетеля истца. Изображение на экране замерло через секунду послетого, как Фитч ворвался в комнату. Он коротко переговорил с одним из адвокатови вышел. Хосе сопровождал его, они прошли через узкий зал библиотеки иоказались в другом коридоре. Там Фитч ворвался еще в одну дверь и напугал ещеодну компанию адвокатов.

Фирма “Уитни, Кейбл и Уайт”, в которойработали восемьдесят юристов, была крупнейшей на побережье залива. Отборсотрудников осуществлял сам Фитч, благодаря чему фирма зарабатывала миллионы нагонорарах. Но за это сотрудникам приходилось терпеть тиранию и беспардонностьРэнкина Фитча.

Удостоверившись, что все, кто находится вздании, отдают себе отчет в том, что он здесь, на месте, и со страхом в любоймомент ждут его внезапного появления, Фитч отбыл. Он стоял на тротуаре, вдыхаятеплый октябрьский воздух, и ждал Хосе. На верхнем этаже банка, расположенногов трех кварталах отсюда, светилось множество окон. Враг не дремал. Там былиадвокаты истца, они склонялись над столами в разных кабинетах, встречались сэкспертами, рассматривали фотографии, то есть делали приблизительно то жесамое, что и его люди. В понедельник судебный процесс начнется с отбораприсяжных, и Фитч знал, что неприятель тоже потеет над именами, лицами и тожепытается разузнать, кто же такой Николас Истер и откуда он взялся. И РамонКаро, и Лукас Миллер, и Эндрю Лэмб, и Барбара Ферроу, и Долорес де Бо... Ктовсе эти люди? Только в таком болоте, как Миссисипи, еще можно найти стольдопотопный список кандидатов в присяжные. Перед тем Фитч организовывал защитупо восьми делам, в восьми разных штатах, где все делалось на компьютерах, все спискибыли тщательно проверены и где, получая список от клерка, не нужно былобеспокоиться, что кто-нибудь из поименованных в нем окажется покойником.

Невидящим взглядом уставившись на огнивдалеке, он подумал: как, интересно, эти прожорливые акулы будут делить деньги,если им посчастливится выиграть дело? Да они ни за что на свете не смогутподелить между собой эту чертову тушу. Суд покажется легкой стычкой посравнению с тем, что начнется потом, когда они вцепятся друг другу в глотки,если вердикт будет в их пользу и они получат все трофеи.

Фитч ненавидел их. Он сплюнул на тротуар изажег сигарету, крепко зажав ее в толстых пальцах.

Хосе подал к кромке тротуара взятый напрокатсияющий автомобиль с затемненными стеклами. Фитч привычно уселся на переднеесиденье. Когда они проезжали мимо банка, Хосе тоже взглянул на освещенные окнавражеского логова, но не произнес ни слова, потому что хозяин не любилболтовни. Они миновали здание суда Билокси и полузаброшенный дешевый магазин,где у Фитча и его подчиненных был потайной офис с полами, покрытыми свежейстружкой, и дешевой мебелью, взятой в аренду. Потом они повернули на запад,въехали на шоссе номер 90, ведущее к побережью, и влились в плотный потокавтомашин. По пятницам вечерами казино заполняли люди, проигрывавшие здесьденьги, нажитые днем в бакалейных лавках, и лелеющие честолюбивые надеждыотыграться в следующий раз. Машина с трудом выбралась из Билокси. Они проехалипорт, Лонг-Бич и Пасс-Кристиан. Затем свернули в сторону от побережья и скорооказались на пропускном посту неподалеку от лагуны.

Дом на берегу в стиле модерн был построен сразмахом, но без учета прибрежного местоположения. Белый волнорез уходил далеков стоячую, заросшую водорослями бухту, при этом до ближайшего песчаного пляжабыло не менее двух миль. Привязанная к волнорезу, на воде покачиваласьдвадцатифутовая рыбачья лодка. Дом арендовали у некой сомнительной личности изНового Орлеана: срок — три месяца, оплата наличными, никаких вопросов. Еговременно использовали как убежище, потайное местечко, где при необходимости могпереночевать кое-кто из весьма важных людей.