Вердикт - Джон Гришэм

В понедельник к восьми часам утра передширокими деревянными дверьми, ведущими в здание суда, начала собираться толпа.Особняком в сторонке теснилась небольшая группка удивительно похожих друг надруга молодых мужчин в темных костюмах. Ухоженные, с напомаженными, короткоостриженными волосами, почти все — в роговых очках, у многих из-под сшитых назаказ пиджаков виднелись подтяжки. Это были аналитики-финансисты с Уолл-стрит,специализирующиеся на акциях табачных предприятий и посланные на Юг, чтобыотслеживать развитие процесса “Вуд против “Пинекса” на его начальной стадии.

В центре площадки собралась и с каждой минутойросла более многочисленная, но не столь сплоченная группа людей, каждый изкоторых неловко держал в руках листок бумаги — вызов в суд в качестве кандидатав присяжные. Немногие среди них были лично знакомы, но они узнавали друг другапо этим повесткам, и между ними легко завязывался разговор — перед входом в залсуда слышался тихий, взволнованный гул голосов. Группа в темных костюмахоставалась неподвижной и молчаливой — они разглядывали вероятных присяжных.

Третья группа суровых людей в мундирахохраняла вход. Не менее семи судебных охранников были отряжены для поддержанияпорядка в день открытия суда: двое стояли у входной двери с металлоискателями вруках, еще двое занимались бумажной работой за столом регистрации. Ожидался полныйсбор. Остальные трое, потягивая кофе из бумажных стаканчиков, наблюдали за тем,как собирается толпа.

Стражи открыли двери зала суда ровно в восемьтридцать, проверили повестку каждого присяжного, обыскали каждого с помощьюметаллоискателя, а публике объявили, что ей придется немного подождать. Этоотносилось также к аналитикам и журналистам.

С учетом складных стульев, которые окружалипостоянные места — обитые мягкой тканью скамьи, — зал вмещал около трехсотчеловек. За барьером вскоре соберутся еще человек тридцать юристов, участвующихв процессе. Эти рассядутся за столами. Всенародно избранный секретарь судаснова проверила все повестки, улыбнулась каждому кандидату, а с несколькими, скоторыми была лично знакома, даже обнялась, после чего, словно умелый пастух,загнала “свое стадо” на предназначенные для них места. Звали ее Глория Лейн,обязанности секретаря суда в округе Гаррисон она исполняла последниеодиннадцать лет и ни за что не упустила бы возможности покрасоваться наподмостках обещавшего стать самым громким за все время ее службы судебногоразбирательства: ей предстояло разводить участников по местам, сличать имена илица, пожимать руки, политиканствовать и наслаждаться всем этим. ПомогалиГлории три подчиненные ей более молодые женщины. К девяти часам все присяжныесидели на положенных местах соответственно номерам и прилежно заполнялиочередные анкеты.

Не хватало лишь двоих. Эрнст Дьюли, по слухам,переехал во Флориду, где, как говорили, умер. О местопребывании миссис ТеллеГейл Райдхаузер вообще ничего не было известно. Она зарегистрировалась вкачестве избирателя в 1959 году, но последний раз участвовала в голосовании,когда Картер победил Форда. Глория Лейн объявила, что двое присяжных признаютсянесуществующими. Слева от нее ряды с первого по двенадцатый занимали 144кандидата в присяжные, остальные 50 сидели справа в тринадцатом — шестнадцатомрядах. Глория отдала распоряжение вооруженному охраннику, и в соответствии списьменным указом судьи Харкина сорок человек зрителей были допущены в зал. Онирасселись в задних рядах.

Присяжные быстро заполнили анкеты, помощницыГлории Лейн собрали их, а вскоре после десяти в зал неторопливо вошел и первыйиз множества юристов, участвующих в процессе. Юристы появлялись не черезцентральную дверь, а из двух дверей, находившихся позади судейской скамьи,которые вели в лабиринты маленьких кабинетов и прочих служебных помещений. Всебез исключения были одеты в темные костюмы, у всех был суровый вид, и всестарались украдкой поглазеть на присяжных, при этом напуская на себя равнодушиеи тщетно пытаясь показать, что они заняты более важными делами: кто-то листалбумаги, кто-то шепотом совещался с коллегами. Юристы медленно расселись засвоими столами. Справа был стол представителей истицы. Защита сидела с другойстороны. У них за спинами вплотную друг к другу и к деревянному барьеру,отделявшему юристов от публики, стоял ряд пустых стульев. Больше за барьером небыло ни пяди свободного места.

Семнадцатый ряд пустовал, тоже по указаниюХаркина, в восемнадцатом сидевшие плотной шеренгой ребята с Уолл-стрит изучалиспины присяжных. За ними расположились несколько репортеров, затем — местныеадвокаты и зеваки. Рэнкин Фитч в заднем ряду делал вид, что читает газету.

Юристы продолжали прибывать. Затем свои местав тесном промежутке между барьером и столами юристов по обеим сторонам залазаняли консультанты по отбору присяжных и тут же приступили к выполнению своейнеприятной работы: изучать лица ста девяноста четырех незнакомых людей. Ониделали это по двум причинам: во-первых, потому, что именно за это им платилинемалые деньги, во-вторых, потому, что предполагалось, будто они способныраскусить человека, читая по его лицу, как по открытой книге. Они напряженновсматривались, как кто-то скрещивает руки на груди, нервно покусывает ноготь,подозрительно, по-птичьи склоняет набок голову или делает какой-то жест,который якобы с головой выдает человека и его потаенные предубеждения.

Время от времени они что-то корябали набумажках и снова погружались в молчаливое созерцание лиц. На потенциальногоприсяжного под номером пятьдесят шесть, Николаса Истера, смотрели особенновнимательно. Он сидел в середине пятого ряда, одетый в накрахмаленную рубашкуцвета хаки с пуговками на воротничке, симпатичный молодой человек. Истеррассеянно поглядывал вокруг, но мысли его были сосредоточены на книге в мягкойобложке, которую он принес, чтобы скоротать время. Никому другому не пришло вголову принести с собой книгу.

Все стулья за барьером, отделявшим суд отпублики, постепенно заполнились. Не менее шести экспертов защиты изучалиподергивания лицевых мышц и геморроидальные корчи наблюдаемых. Со стороныистицы таких экспертов было всего четверо.

Большинству гипотетических присяжных ненравилось, что их столь бесцеремонно разглядывают, и от неловкости они минутпятнадцать тоже сердито рассматривали своих наблюдателей. Потом кто-то изюристов, видимо, пошутил с коллегами, и их смех немного разрядил обстановку.Юристы шепотом сплетничали между собой, но кандидаты в присяжные боялисьпроизнести даже слово.