Паткуль. Неистовый лифляндец - Борис Николаевич Григорьев

шведы – это израильтяне, т.к. если прочесть наоборот древнее название главного противника народа Божьего – Ассирии – Ассур, то получается «Русса», то есть, Россия. О поражении в армии не могло быть и речи, на такое противоречие закрывали глаза, и никто не мог сказать, а что будет, если «избранным Богом» шведам придётся потерпеть поражение.

Первый удар Карл ХII решил нанести по традиционному противнику Швеции – по Дании. 13 апреля 1700 года Карл ХII простился с сёстрами и бабкой и покинул Стокгольм – как оказалось, навсегда. В Швецию он вернётся через 15 лет, а вот в столице уже побывать не придётся. Под плач толпы и восторженные напутствия близких его проводили до Карлскруны, где он поднялся на борт линейного корабля «Король Карл», сорвал с головы парик, последнюю деталь туалета, связывавшего с прошлым, и выбросил его в море.

Войска короля Фредерика IV, напавшего на шведского союзника герцога Голштинии, прочно связали шведские части, и Карл ХII решил осадить Копенгаген. Он успел договориться о поддержке операции со стороны ведущих морских держав Голландии и Англии, которые любыми способами хотели втянуть шведов в испанскую «катавасию». Но Карл ХII был крепким орешком: помощь он принял, но втягиваться в войну за какое-то испанское наследство не собирался. Как бы то ни было, но голландский и английский флоты появились на рейде Копенгагена и оказали шведам необходимую огневую и политическую поддержку.

Вольтер, один из первых иностранных биографов шведского короля, красочно, но не всегда точно следующим образом описывает Копенгагенскую операцию шведов:

Проводить десантную высадку Карл ХII поручил генералам М. Стюарту и К.Г.Реншёльду, и те блестяще справились со своей задачей. Операция была проведена молниеносно и почти без потерь. Шведский десант, насчитывавший около 6.000 человек, был высажен у местечка Хумлебэк, в 7 милях от Копенгагена. Карл сел в шлюпку, входящую в первую партию из 300 гренадеров.

В сотне метров от берега Карл выпрыгнул в воду и со шпагой в руке устремился к берегу. За ним шли солдаты, поднимая над головой мушкеты, чтобы не замочить порох. Началась ружейная перестрелка с засевшими на берегу датчанами. Карл спросил идущего рядом генерал-квартирмейстера М. Стюарта, что это за свист над головами.

– Ваше величество, – ответил тот, – это свистят пули, выпускаемые в вас.

– С этого часа это станет моей музыкой, – сказал Карл и блаженно улыбнулся. Стюарт был тут же ранен в плечо, рядом с королём упал лейтенант, но король, как ни в чём не бывало, продолжал брести по воде. После небольшой стычки датчане не выдержали и побежали. После закрепления на хумлебекском плацдарме должна была последовать операция по взятию Копенгагена. Возле датской столицы были возведены редуты, и для взятия города-крепости нужны были тяжёлые орудия. Из Сконе к войскам прибыло подкрепление, и шведы начали планомерный обстрел Копенгагена. Датские корабли стояли рядом, но ввиду преобладающего перевеса объединённого шведско-голландско-английского флота выходить в море не решились.

Король Дании Фредерик IV попытался поднять страну на освободительную войну, но Карл ХII объявил по всей Дании, что воюет с королём Фредриком исключительно по соображениям справедливости, т.е. ради освобождения Голштинии, подвергшейся нападению, и мщение простым датчанам в его планы не входит. После успешно проведенной пропагандистской кампании подданные датского короля большого энтузиазма к сопротивлению не проявили. Но и поход на Копенгаген Карл был вынужден прервать, потому что 5 августа в г. Травендале, что под Любеком, датчане подписали мир на шведских условиях, согласно которым они обязались выплатить победителям 260 тысяч риксталеров контрибуции и больше не участвовать в войне со шведами. Мира хотели Англия и Голландия, чтобы поскорее развязать себе руки для войны за испанское наследство. Карл же ХII пошёл на мир неохотно – он знал, чего стоят все эти мирные договоры, и дал себе слово никогда не вступать в союзы с другими странами. Он предпочитал отныне иметь руки свободными.

Итак, настоящие военные действия антишведской коалиции ещё только планировались, а Дания одним ударом уже была выведена из войны. Тройственный союз распался и приказал долго жить. Под нажимом Англии и Франции Карл был вынужден покинуть Зеландию и вернуться обратно домой, чтобы начать новую экспедицию для освобождения Риги от осаждающих её саксонских войск. Но уже во время подготовки король узнает о том, что Россия объявила войну Швеции и осадила Нарву. Как мы знаем, высадившись в Пернау (Пярну), король поспешит сначала на выручку Нарве, разобьёт там царское войско, а уже после этого обрушится на Августа.

После датской эпопеи Карл ХII с упоением отдавался военному делу и стал пользоваться в своей армии непререкаемым авторитетом. Он станет скрытным в своих намерениях, будет вежливо выслушивать советы своих генералов и министров, но редко им следовать. Он верил в своё высокое предназначение, в свою удачу и победу. Он стремился к славе ради славы.

Король установит в армии свои порядки – порядки воинского братства, будет нести все тяготы походной жизни наравне со своими солдатами и прослывёт в истории под именем «солдатского короля». Он по образу и подобию князей-викингов окружит себя верными оруженосцами – драбантами и возомнит себя продолжателем древних воинских традиций.

150 драбантов (телохранителей) – своеобразная «дружина», набранная из самых храбрых офицеров, постоянно будет окружать короля. Капрал драбантов равнялся майору, прапорщик – подполковнику, вождём был сам король, его заменял Арвид Хорн в чине капитан-лейтенанта. Драбанты следовали за королём повсюду, и к любому из них он питал неограниченное доверие.

– Когда при мне находятся хотя бы 9 человек моей дружины, никакая сила не помешает мне проникнуть туда, куда я хочу, – говорил он.

В бою драбанты обязаны были применять одни палаши. Прибегать к пистолету или карабину разрешалось только в самом крайнем случае. В кавалерии Карл ХII отменил латы, сабли остались главным оружием. Кавалерия стреляла лишь в рукопашной схватке. Артиллерией король пренебрегал, применяя её в основном при осадах. На первых порах такая тактика приносила шведам успех, она позволяла быстро передвигаться по местности и наносить противнику внезапные удары без артиллерийской подготовки и прикрытия. Потом шведам придётся вступать в сражения, в ходе которых недостаток артиллерии фатально скажется на их исходе.

У Карла было всё как у викингов, был у него и побратим – молодой герцог Вюртембергский Максимилиан, известный под именем Маленький Принц. Герцог убежал из семьи в 14-летнем возрасте, потому что Карл сделался его кумиром, и присоединился к шведам в 1703 году в Польше.

Карл любил войну ради самой войны. В бою он находил упоение, как в старину берсеркеры. Он не прятался от пуль, шёл первым в атаку, принимал участие в рукопашных схватках и иногда так увлекался боем, что рисковал попасть в плен к неприятелю.

В походах Карл никогда не останавливался в городах, а спал в палатках, в предместьях, деревнях или замках. Удобствами и гигиеной он пренебрегал. Возил с собой палатку, принадлежавшую деду Карлу Х. Сначала спал на походной кровати с матрасом, потом – на сене и соломе, а потом – вообще на земле до ноябрьских холодов. Согревался верховой ездой. В Норвегии ему стлали еловые ветки, он закутывался в плащ, нахлобучивал на голову старую шляпу и ложился спать. По бокам вставали 2—3 солдата.

Возвращаясь из поездок в мокром и запачканном платье, Карл никогда не менял его и садился за стол в том же костюме. Грубые огромные сапоги он вообще не снимал и относился к ним с каким-то суеверием. На просьбы сената вернуться в Стокгольм Карл отвечал угрозами выслать вместо себя один сапог.

Любимая еда состояла из хлеба с маслом, поджаренного сала и браги. Сервиз был низведен сначала до серебряной, потом – до цинковой, а потом и до жестяной посуды. За столом сидел всегда один, после него садились и ели драбанты.

Женщин избегал и не любил. Выгонял из шведских лагерей всех маркитанток, неохотно давал разрешение на женитьбу офицерам. Он утверждал, что «любовь испортила немало великих героев».

В первые годы походов король ещё отдавал дань некоторым светским условностям, удостаивал кое-какие балы своим присутствием и иногда даже с увлечением танцевал на них. После танцев становился робким и неуклюжим и выходил из комнаты, в которой находились женщины, пятясь к двери задом. Повернуться к ним спиной он считал оскорбительным невежеством. На все уговоры жениться он просил