Наш человек в Киеве - Евгений Львович Зубарев

лестнице на второй этаж и там сели за столик на стеклянной террасе.

– Что будете пить? Вы, кстати, успели пообедать? Я вот ещё нет, так что присоединяйтесь, – предложил мне меню мой собеседник.

Я раскрыл меню, посмотрел на цены и сказал, что ограничусь чашечкой кофе. Чашкой кофе по цене трех обедов в «Пузатой хате», между прочим.

Чиновник состроил заботливую гримаску:

– Да бросьте прибедняться, счёт я оплачу.

Теперь я был уверен, что меня станут вербовать.

Мы посидели молча, выбирая блюда из меню, потом пришли сразу два официанта, которые, ничего не спрашивая, накрыли нам стол на двоих.

Передо мной поставили блюдо с таким вдохновляющим запахом, что я едва дождался, когда мой сосед зачерпнёт ложку из своей тарелки, и тут же начал есть сам.

– Как вам? – через некоторое время спросил он, сняв запотевшие очки.

– Очень вкусно, – признал я.

– На второе будут пельмешки из телятины. Больше нигде в городе таких не поедите.

Мы доели суп, и пока нам меняли приборы и посуду, он спросил:

– Вы, наверное, решили, что я буду вас вербовать?

Я неопределённо хмыкнул, пожал плечами и в конце концов признал:

– Ну, что-то вроде этого.

– Да нет, конечно. Мы позвали вас, чтобы вы нам рассказали, что сейчас себе думают в Москве. Что думают люди, имеющие отношение к власти, о проблемах Украины. И как они собираются эти проблемы решать.

Появились официанты с пельменями, и мы дружно помолчали, ожидая, пока они уйдут.

Они ушли.

– Что скажете?

Я понял, что простым мычанием уже не отделаюсь.

– Хорошо, расскажу.

– Ну и отлично, – он принялся есть, и я последовал его примеру.

Потом мы перешли в другой зал, куда нам принесли кофе и сигары. От сигар я отказался, а вот кофе выпил с удовольствием.

В зал вошли несколько человек, почти все в костюмах и даже при галстуках. Гости подсели к нам за стол. Мой собеседник снова нацепил свои золотые очки, встал и как-то необычайно торжественно сказал:

– Господа, позвольте вам представить Игоря. Он журналист из Москвы. Он нам расскажет о мыслях и настроениях в Москве.

Вошли официанты, быстро собрали и разнесли заказы, а как только они вышли, невысокий мужчина с короткой бородкой клинышком спросил меня:

– Штайнмайер требует проводить выборы в Донбассе. Москва – что, договорилась с Германией? Чего они там вообще хотят добиться? Что у вас там говорят на этот счёт?

Я сделал лицо поумнее, лихорадочно вспоминая, что там у нас полагается по Минским соглашениям и в какой последовательности.

– Выборы на непризнанных территориях предполагаются после достижения предварительных политических соглашений. Но до передачи границы от ополченцев к ВСУ, – заметил я осторожно.

– Да это всё мы знаем, – нетерпеливо оборвал меня господин с бородкой. – Меня интересует, что в Москве говорят про финальную диспозицию, чего они хотят в итоге добиться? У вас есть топовые спикеры в Москве, вы же разговариваете там с политиками, с элитой? Чего они хотят на самом деле?

– Вообще-то мнения у топов разные, – сказал я, вспоминая дежурные заявления наших привычных спикеров из числа сенаторов и депутатов Госдумы. – Клинцевич, например, считает, что никакой интеграции Донбасса обратно в Украину не будет, а Пушков настаивает, что процедуру можно запускать, но под контролем ополченцев…

– Да это тоже ясно всё, эти мнения нам известны. А что думают те, кто на самом деле принимает решения?

Заговорили все разом, пытаясь втолковать мне свои беды и опасения. До меня дошло, что передо мной сидят вовсе не чиновники, а коммерсанты, которые опасаются потерять активы, если вовремя не примут важных решений:

– По удобрениям какие сейчас обсуждают варианты – будут гнать через прокладки или ждать, что вообще прикроют тему?

– Порты на Азове – что с ними, дадут работать? Какие перспективы там? Или уводить всё нужно в Херсон, Одессу? Крымский мост помешает навигации, закроют море или всё останется, как прежде?

– Грузовой транзит остаётся интересным Москве? Или всё уже, закончили бодаться? Теперь будут товар гнать через Белоруссию?

Я ошалел от множества таких конкретных и всеобъемлющих вопросов.

– Господа, я на все вопросы ответов дать не могу, – признался я честно.

– Рассказывай, что знаешь. Главное, скажи – есть там у ваших желание развернуть ситуацию на обратно, или всё, проехали – прошла любовь, завяли помидоры?

– А у вас что, есть такое желание – «развернуть ситуацию»? – обалдело спросил их я.

– Ну да, почему нет-то? Поиграли в войнушку и разошлись, чего нам делить-то, на самом деле? – выдал, похоже, общее мнение тип с бородкой.

Лица напротив меня согласно закивали. Я смотрел на них с изумлением, а потом уже и с плохо скрываемой ненавистью. Они, значит, поиграли в войнушку. Убили несколько тысяч своих граждан, выгнали два-три миллиона человек из своих домов в Донбассе, уничтожили там почти всю инфраструктуру, лишили людей работы, по всей Украине объявили охоту за русскоязычными гражданами, засадили в тюрьмы тысячи или даже десятки тысяч из них и теперь говорят – а давайте разойдёмся, чего нам делить, надо снова делать бизнес?!

Видимо, моё лицо меня выдало. Бородатый негромко сказал:

– Выпить ему надо, вот что.

Остальные как-то преувеличенно засуетились, вызвали официантов, те тоже устроили некоторую суету, итогом которой стал почти пустой зал. Передо мной стоял графинчик водки, тарелка закуски и стакан. Напротив сидел всё тот же чиновник из министерства энергетики и тоже пил водку, но не закусывал.

– Что-то ты прям с лица спал, дружочек, обидели мы тебя, что ли? – озаботился он, поправляя очки.

– Да нет, меня вы не обидели, – честно ответил я, допивая свою водку из хрустального стакана.

– А-а, ты, типа, за народ переживаешь? – он допил и снова налил себе и мне на два пальца водки. – Ты за народ не переживай, пустое это дело. Вот тебя сейчас отвезёт водитель на место, откуда взял, пойдёшь ты по улице, а народ тебе по кумполу зарядит – за то, что ты не так идёшь, или не так стоишь, или ещё что. Народ без врага не может. Сегодня русские, завтра венгры, послезавтра китайцы. И какая в жопу разница?

Он явно перебрал, и я понял, что надо как-то сматываться.

– Я пойду, спасибо за угощение. У меня ещё съёмка у посольства Германии.

– Германии? Степан, зайди, – буркнул он в телефон.

В зал зашёл знакомый громила.

– Отвези нашего дорогого гостя на улицу Богдана Хмельницкого, 25.

– Слушаюсь.

Он посмотрел на меня с пьяным прищуром:

– Мы ещё с тобой нормально побеседуем, надеюсь. Я тебя так авторитетно представил коллегам, а ты слился. Как же так,