Окно - Амелия Бранскилл

К тому же я эгоистично желала, чтобы кто-то еще понимал ту особую скорбь, которую я испытывала из-за утраты Анны. Чтобы кто-то еще мучился, не зная, как прожить остаток дней без нее. Мысль о том, что кто-то еще переживает такие эмоции, на короткое мгновение дала мне почувствовать себя менее одинокой.

До локтей вымочив руки в теплой мыльной воде, уставшая после тренировки, я чувствовала расслабление. Я начала размышлять вслух о теоретической допустимости отношений с мужчинами, которые намного старше. В это время я одновременно передавала маме острый нож, который нужно было сполоснуть и высушить. Нож выскользнул из ее руки, и его кончик оцарапал ей ладонь.

– Извини, что? – спросила она.

– Мне показалось, ты поранилась, – сказала я, глядя на пятнышко крови, расползающееся по ее ладони.

– Все в порядке, – ответила она, даже не посмотрев. – Ты вроде только что спросила, считаю ли я, что из отношений между подростком и взрослым может что-то получиться?

– Вроде бы я спросила не совсем это. И тебе правда лучше заклеить порез пластырем, – сказала я, видя, что пятнышко крови разрастается. – Если ты не хочешь, чтобы кровь попала на тарелки – мне же тогда придется их перемывать.

– Все нормально, – повторила она. – Но я хочу, чтобы ты объяснила мне, почему ты упомянула об этом именно сейчас. Почему ты решила, что из таких отношений вообще может выйти что-то хорошее?

К этому моменту я уже отчетливо поняла, что услышанное ей не понравилось, но ее тон вызвал у меня любопытство.

– Недавно в новостях показывали сюжет про учительницу и ее ученика. Ее посадили в тюрьму, но они не расстались. Вроде у них даже был ребенок. Разве это ничего не значит?

– Нет, это означает, что она завладела этим бедным подростком, воспользовалась им, вскружила ему голову. Здоровыми отношениями это не назвать.

Наверное, она была права насчет того, что я привела не лучший пример. Я попробовала зайти с другой стороны.

– Ладно, согласна. Но разве не говорят, что возраст – это всего лишь число, и разве не может случиться, что человек влюбляется в кого-то совершенно неожиданно? Может, они и не будут жить долго и счастливо, но зато их чувства настоящие. Разве они не могут заботиться друг о друге?

Она пристально посмотрела на меня, внимательно изучая мое лицо:

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Рассказать тебе? Нет.

– Потому что, если есть какой-то учитель в школе или, может, кто-то из наших знакомых давит на тебя…

Теперь до меня дошло.

– О боже, нет. Нет!

По какой-то причине перед моим внутренним взором возник не мистер Мэтьюс, а мистер Ричардс, пытающийся прижать меня своим брюхом к циркулярной пиле.

– Уверена? Потому что я не буду тебя ругать, но, если что-то случилось, очень важно, чтобы мы могли все обсудить…

– Нет.

– Точно нет? – В ее голосе зазвучала надежда.

– Нет, – твердо повторила я. – Клянусь.

– О, слава богу. – Она оперлась на раковину. – Потому что на самом деле возраст – это не просто число, Джесс. Помни об этом и никогда не доверяй тем, кто утверждает обратное. Ладно?

Я кивнула, потому что мне уже очень хотелось сменить тему. Поднимать ее было большой ошибкой.

– Хорошо, – сказала она и посмотрела на свою руку. – Боже, мне точно не помешает пластырь.

– Я принесу, – предложила я, обрадовавшись, что у меня появился повод уйти.

Роясь в шкафчике в ванной, я размышляла, зачем вообще об этом упомянула. Теперь я сама не знала, как воспринимать идею о том, что у мистера Мэтьюса и Анны могли быть отношения. Сначала он казался мне извращенцем, хищником, но когда я увидела его слезы, мне стало сложнее думать о нем так. Возможно ли, что между ними было что-то хорошее? Отчасти я даже надеялась, что так и было, потому что у Анны не будет второго шанса найти чистую, светлую любовь.

А может, это лишь самообман – думать, что между ними могло быть что-то хорошее. Может, наивно с моей стороны относиться к мистеру Мэтьюсу иначе, увидев, как он плачет и разговаривает с кошкой. В последнее время я не была уверена ни в чем.

Выступления полицейских в рамках программы DARE[3] были коронным номером школьных собраний еще со средней школы. Раз в год тщательно выбритый офицер в накрахмаленной форме приходил в школу и произносил речь о вреде наркотиков и алкоголя – о том, что одного глотка алкоголя до двадцати одного года или одной дозы наркотиков в любом возрасте достаточно, чтобы покатиться по наклонной плоскости к зависимости, бездомности и (для девочек) беременности. Учитывая, что я вряд ли рисковала скатиться по этой наклонной, меня раздражало, что придется выслушивать еще одну серию поучительных историй. Но, похоже, возмущаться было бесполезно, так что, когда нас созвали в спортивный зал, я поспешила туда.

Когда я вошла, Сара помахала мне рукой и заставила парня, который только что сел рядом с ней, подвинуться.

– Привет, я не рассказывала, что сдала на права? – спросила она.

– Рассказывала, – ответила я. – Уже несколько раз.

– Ух ты, да ты реально умеешь подбадривать людей, – произнесла она и кивнула в сторону микрофона, установленного на полу спортзала. – Как думаешь, кто будет на этот раз? Один из тех, которые говорят: «Привет, когда-то я тоже был молодым и думал, что нужно пить и колоться, чтобы быть крутым» или «Давайте посмотрим на фотографии очаровательных подростков и на обломки горящей машины, в которой они погибли»?

– Трудно сказать.

Она задумчиво кивнула:

– Надеюсь, что обойдется без всей этой жести на фото. Впрочем, нет, на самом деле я по-настоящему надеюсь, что выйдет как в тот раз, когда один из наших любителей дебатов устроил докладчику перекрестный допрос насчет того, насколько вредна марихуана, учитывая, что несколько штатов ее уже легализовали.

Я улыбнулась: