Окно - Амелия Бранскилл

Я наклонилась вперед и попыталась сосредоточиться на игре. Не только на Нике – на самом матче, хотя он был ключевым игроком, даже если смотреть непредвзято. Пока я наблюдала за ним, тренер снова громко и резко подул в свисток.

– Что случилось?

– Еще один фол со стороны Чарли, – сказала Сара. – И на этот раз весьма заметный. Клянусь, с этими ребятами баскетбол превращается в какой-то кровавый спорт. Если они не будут следить за своим поведением, одного из них скоро удалят.

– Удалят?

– Слишком много нарушений, и тебя посадят на скамейку до конца игры.

Я покачала головой:

– Я даже не понимаю, что происходит: больше половины команды вообще не играет.

– Наверное, тренер будет их заменять время от времени.

Она показала на Брайана, который направился с площадки к скамейке запасных, в то время как другой игрок вскочил и ринулся в гущу схватки:

– Видишь, тренер ставит кого-то другого на позицию атакующего защитника.

Я непонимающе посмотрела на нее. Она рассмеялась.

– Ладно, наверное, я бы тоже ничего этого не понимала, если бы папа не смотрел баскетбол в таких количествах. Если коротко: есть пять позиций – разыгрывающий защитник, атакующий защитник, легкий форвард, тяжелый форвард и центровой. – Она показала на площадку. – Видишь, Ник у них на позиции разыгрывающего защитника, Чарли – тяжелый форвард, а вон тот дылда посередине – Трент. – Она указала на поджарого парня с волосами песочного цвета, который был намного выше остальных игроков на площадке. – Они поставили его центровым, потому что он, пожалуй, смог бы забросить мяч в корзину, почти не подпрыгивая.

– Ясно, – сказала я. – Теперь я просто в восторге от игры.

– Ух ты, сарказм! Быстро учишься.

Я закатила глаза.

– Вот тебе совет, – продолжала она. – Если захочешь сделать Нику приятное, скажи ему, что он превосходный разыгрывающий защитник и классно обрабатывает мяч. И тогда можешь крутить им как угодно.

– Я не хочу крутить им как угодно, – ответила я.

– На самом деле, – произнесла она с дьявольской ухмылкой, – думаю, в некотором роде хочешь.

* * *

Сара была не права. Но опять же она и не ошибалась. Это озадачивало. И меня не покидали мысли об этом – о Нике, о перспективе «крутить им как угодно» – на следующий день, когда Мона уселась рядом со мной в столовой.

– Я хотела вернуть тебе телефон, – сказала она.

Я кивнула, собираясь с духом, готовясь услышать дурные вести:

– Ничего не получилось, да?

– О нет, – улыбнулась она. – Я починила.

– Ты его починила? Правда?

Мона начала рыться в своей сумке.

– Ага. Он, конечно, по-прежнему выглядит как черт знает что, можешь потратиться на новый экран, если хочешь, дело твое. Но теперь он включается, и я на девяносто процентов уверена, что все сохранилось, хотя с уверенностью можно будет сказать, только когда ты введешь свой – я имела в виду ее – пароль.

Она передала мне пакетик с телефоном Анны. Телефон выглядел так же, как и раньше, экран покрывала паутина трещин, но почему-то он казался мне другим – теперь, когда я знала, что он снова работает, словно в нем было что-то кроме металла и проводов.

– Это просто отлично! Спасибо.

– Я могу задержаться на минутку, если хочешь, чтобы я посмотрела, как он работает. Чтобы убедиться, что данные целы.

– Нет, спасибо. Лучше я сама.

– Верно. Конечно, – сказала она и начала вставать, но потом застыла. – Если у нее в телефоне найдется что-то необычное, не могла бы ты со мной поделиться?

– В смысле – необычное?

Она помолчала.

– Я подумала, может… – Она задумалась. – Знаешь что? Забудь. Надеюсь, что это сработало. Надеюсь, ты найдешь то, что искала.

* * *

Сначала я подумала, что Мона ошиблась и телефон так и не заработал. Я чуть не уронила его, когда он завибрировал в моей руке и экран загорелся. В качестве пароля Анна использовала месяц и год нашего рождения. Я миллион раз говорила ей сменить пароль, придумать что-то, что будет сложнее отгадать. Теперь я была благодарна, что она не послушалась.

Сначала я просмотрела сообщения. Последнее она получила от Лили: «Извини, придется отложить все на полчаса. Мальчики, может, заглянут к нам перед выходом». Анна вскоре ответила ей: «Ладно, увидимся!»

Больше сообщений не было. С первого взгляда это совпадало с маминой версией – что Анна и Лили собирались провести время вместе, но ожидали, что может зайти кто-то из мальчиков. «Мальчиков». К Лили, наверное, собирался заглянуть Чарли, а второй… Брайан? Лили явно не стала бы так говорить о мистере Мэтьюсе. Но, может, это был следующий пункт маршрута – место, куда они собирались пойти.

Я промотала ее переписку с Лили к предыдущим сообщениям, надеясь найти что-то более конкретное – имя, узнаваемую деталь. Ничего. Я открыла галерею, подумав, что она могла сфотографироваться с тем человеком, запечатлеть два улыбающихся лица на селфи. Или, может, просто сфотографировала мистера Мэтьюса. Я предполагала, что она могла хранить у себя памятные снимки. Но никаких подобных фото тут не было. Фотографии цветов и деревьев, заброшенных амбаров и да, несколько нелепых групповых фотографий с занятий бегом, фотографии с Лили и даже несколько снимков, на которых были мы с ней, – она вытягивала руку, чтобы мы обе попали в кадр.

А потом я нашла странное фото, сделанное четыре месяца назад – за несколько недель до того, как она умерла. Она сфотографировала себя в зеркале в полный рост совершенно обнаженную. И она отправила его не одному человеку. Она отправила его двоим.

Меня мутило оттого, что я увидела снимок, который Анна никогда не захотела бы мне показывать. И в то же время я была в высшей степени растеряна. Если бы она отправила фотографию только на один номер, думаю, я могла бы считать, что получила ответ. Но два? Это было нечто иное.

К тому же с фотографией было что-то не так. Анна не улыбалась, не пыталась выглядеть игриво, не надувала губы или вроде того – чего, как мне казалось, можно было бы ожидать от подобного фото. Вместо этого она выглядела почти сердитой, словно сожалела о том, что делает этот снимок.