Обратный отсчет: Равнина - Токацин

защититься. Они… то есть — местные… очень просят тебя ничего странного не делать. Они пойдут сейчас в убежище и тебя зовут туда же. Икси не могут пройти туда, где свет. Но они его не любят и стараются погасить. Их будет много вокруг — сегодня очень тёмный день. Ты… в общем, будь осторожен, ладно?

Гедимин мигнул — кажется, последнюю фразу Вепуат добавил от себя. Скогны вытряхнули из жаровни весь кейек на расстеленную шкуру, подняли её за края, стараясь не рассыпать камешки, и понесли к ангару. Бронны поспешили за ними, стараясь не выходить из светового пятна. Сармат протянул вслед им руку с сигма-сканером, но ничего странного не увидел — темные участки от освещённых не отличались ни для сканера, ни для дозиметра.

— Ничего странного не делать, — пробормотал он и еле слышно фыркнул. — После таких-то рассказов… Как думаешь, эти их Икси существуют?

Вепуат пожал плечами.

— Им очень страшно, — тихо повторил он. — И моим трилобитам тоже. И вот это мне совсем не нравится. Животные не бывают суеверными.

Гедимин мрачно кивнул.

— Значит, нужно много света… — он оглянулся на шатёр. — Вот что. Нужен лабораторный облучатель. Отдам его Айзеку, пусть поддерживает светимость внутри. А я останусь снаружи.

…На сияющий изнутри ангар было больно смотреть — Гедимин взглянул и невольно потянулся за тёмным щитком. Внутри между рядами источников света на полу свернулись Бронны, Скогны и нхельви. Филки стояли вокруг; теней они не отбрасывали — слишком много пересекающихся лучей было со всех сторон.

— Уверен, что останешься? — отрывисто спросил Айзек, выглянув наружу. Светло было и здесь — вокруг ангара лежали вымазанные церой поддоны, освещая всё вокруг на два десятка метров. «Нас видно за сотню километров,» — думал Гедимин, оглядываясь в темноту. Ему казалось, что этот ангар — единственный источник света… может, даже и на всей Равнине.

— Буду следить, — он кивнул на поддоны. Сфалт лежал на его плече — протяни руку и стреляй.

— Будь осторожен, — тихо сказал Айзек, глядя ему в глаза, и шагнул назад. Гедимин слышал, как стучат двери и засовы — шлюзы закрывались один за другим, пока не настала тишина. Сармат шагнул на границу света — теперь он не отбрасывал тени на ангар. Жёлтый камень блестел в перекрестье десятков лучей, и казалось, что он светится изнутри.

— Ну что? — донеслось из-за дома.

— Тихо, — отозвался Гедимин, взглянув на сигма-сканер. — Вот с дозиметром что-то странное.

Он щёлкнул по корпусу прибора. Цифры мигнули. Если им верить, интенсивность сигма-излучения здесь достигла минус десяти микрокьюгенов в час — и медленно приближалась к минус двадцати.

— И у меня, — признался Вепуат, удивлённо хмыкнув. — Минус двадцать, да? В первый раз такое вижу… Эй! Видел?

Гедимин вскинул руку со сканером, запоздало тронул экран, воспроизводя недавний участок записи. Длинная размытая полоса ряби мелькнула на краю плато — и вскоре сармат увидел ещё одну.

— Пришли, — криво ухмыльнулся он, закрывая экран дозиметра и поворачиваясь лицом к лагерю. Он не увидел ничего. В двадцати метрах от ангара смыкались чёрные стены. Темнота казалась сплошной и ощутимо-твёрдой — так и хотелось её пощупать.

За чёрной стеной что-то зашелестело — но не листья и не полог шатра. Это было похоже на голос, и вскоре ему ответили. Сканер показывал, как гравий вокруг ангара постепенно покрывается полосами ряби. Они двигались, переплетались, расходились, отращивали «хвосты», — там определённо было что-то живое и фонящее. Гедимин невольно покосился на дозиметр и сердито фыркнул — «Нашёл время сбоить! Какие ещё минус три кьюгена⁈»

— Свет! — крикнул Вепуат, и Гедимин вздрогнул. Световое пятно вокруг ангара незаметно ужалось — между сарматом и чёрной стеной оставалось всего десять метров. Он вскинул сфалт, полоснул по ближайшим поддонам ослабленным омикрон-лучом — они вспыхнули с удвоенной яркостью, чёрная стена шарахнулась назад, и что-то за ней прерывисто зашипело — будто кто-то дышал приоткрытым ртом, сначала часто, потом — замедленно.

— Гребаные Икси, — пробормотал в наступившей тишине Вепуат. — Нет, ты смотри!

Дозиметр показывал минус восемнадцать кьюгенов — только это Гедимин и успел заметить, когда его накрыла чернота. Он шарахнулся, одним прыжком перемахнул через поддоны и, прижавшись спиной к стене, схватился за сфалт. Свет отшвырнул чёрную стену — скорее, накатывающую со всех сторон волну — на пять метров назад. Шипение в темноте стало громче и чаще. Гедимин криво ухмыльнулся, покосился на отчего-то озябшую руку — и ухмылка перешла в оскал. Чёрные щитки от запястья до локтя были пропороты до ипронового слоя, по всему предплечью протянулись царапины сантиметровой ширины.

«Saat hasesh!» — он развернул облучатель к гаснущим поддонам. Они тускнели на глазах — цера выгорала, едва успев зарядиться.

— Держи их! — донёсся из-за ангара испуганный голос Вепуата. — Прибавь лучей — поддоны гаснут!

Гедимин шагнул ближе к границе темноты и двинулся вдоль стены. Поддоны вспыхивали по его следу, и что-то шипело за чёрной стеной. На экране сигма-сканера мелькнула когтистая кисть с неестественно длинными пальцами и тут же пропала. Ни скелета, ни чёткой структуры у неё не было — только рябь сигма-помех.

— И тебя задели? — Вепуат протяжно присвистнул, взглянув на Гедимина. Броня разведчика была покрыта золотистыми полосами, одно из креплений плазмомёта покорёжилось и чуть не отвалилось.

— Что они делают с церой? — сердитым шёпотом спросил Гедимин. Только что заряженные поддоны успели потускнеть. Между ангаром и чёрной стеной осталось три метра — только-только пройти.

Он достал фонарь, протянул к плотной темноте — с той стороны что-то зашелестело, и сармату послышалась насмешка. Он ткнул фонарём в черноту — корпус вздулся изнутри и упал сармату под ноги покорёженными обломками. Гедимин вслух помянул уран и торий.

— Держи! — вскрикнул Вепуат, хватаясь за облучатель. Освещённое пространство ужалось до двух с половиной метров. Гедимин сдёрнул сфалт с плеча.

— Купол над ангаром! — скомандовал он, недобро щурясь. — Я им сейчас посвечу…

Чернота над лагерем вдруг вспыхнула белым огнём