Иесинанепси / Кретинодолье - Режис Мессак

Бабер пожал плечами.

— Даже не верится, что вы изучали медицину. Неужели вы все еще студент первого курса, который зажимает нос рядом с трупами? А бомбардировка пищеварительными отходами указывает нам, каким путем следовать. Теперь я знаю, как к ним подступиться.

— В самом деле? И как же?

— Воспользуемся их слабостью — одной из их слабостей: ненасытностью. Идем за продуктами: возьмем рыбу, мясо, остатки, все что угодно.

Я нехотя поплелся за ним. Когда мы вернулись с целым котлом мясных и рыбьих отходов, которые кок уже собирался выбросить в море, пещера и ее окрестности опустели. Кретины рассеялись. Но Бабера это не обескуражило. Он уселся на валун.

— Вернутся, — уверенно заявил он. — Они где-то здесь, смотрят на нас, наблюдают за нами, будьте уверены. Дадим им время, пусть привыкнут к нашему присутствию.

— А я тем временем пойду проветрюсь, — сердито произнес я. — Возле этой пещеры даже воздух провонял.

Профессор улыбнулся, но ничего не сказал. Когда я приблизительно через час вернулся, он был уже не один. Перед ним стоял унылый, то есть относительно смирный молодой идиот, который неимоверно грязными пальцами копался у себя в носу, уставившись на сидящего перед ним человека абсолютно пустым взглядом.

— Вот видите, — произнес Бабер, — один уже приручается.

— Приучается, или он просто еще больший кретин, чем остальные, поскольку лишен какой-либо реакции?

Не ответив, профессор взял кусок мяса и начал медленно подходить к кретину. Сначала тот дернулся бежать. Тогда Бабер остановился и ловко бросил кусок, который, задев живот кретина, упал к его ногам. Гном в испуге отскочил; затем его ноздри раздулись: он почувствовал запах мяса, которое было, кстати, с изрядным душком. Быстро подобрал его и принялся уминать. Жрать, лопать — слова в высшей степени элегантные для описания его манер и действий. Он брызгал слюной, рыгал, давился и глухо рычал, заглатывая слишком большие куски, которые срыгивал, чтобы затем прожевать. Профессор ликовал.

— Мы уже сделали большой шаг вперед, — чинно объявил он. — Сделаем и другие.

Он взял за хвост тухлую рыбину и медленно поднес ее своему неофиту. Тот, продолжая одной рукой и зубами терзать непокорный кусок мяса, который ему не удавалось заглотить, другой рукой молниеносно схватил протянутую рыбину и убежал с добычей. Он неловко карабкался по склону скалы, с трудом волоча свое брюхо-бурдюк; его узловатые колени, выпирающие на середине дряблых ног, казались кое-как завязанными салфетками, которые раскладывают на буфетной полке в маленьких ресторанах. Он по-крабьи семенил боком, падал, раздирал в кровь колени, но упрямо продвигался вверх, не помогая себе руками, которые судорожно сжимали два ценных куска пищи. Он уже приближался к черному провалу, входу в пещеру, когда из-за каменного выступа с любопытством выглянула чья-то большая всклоченная голова. Второй кретин, лежащий плашмя, выпучив глаза, увлеченно следил за своим сородичем. Едва почувствовав дошедший до него запах тухлой рыбы, он гортанно рыкнул и сорвался с места; буквально нырнул вниз головой, съехал на животе по склону и вмиг очутился рядом с первым кретином. Секунду спустя это были два грязных клубка, два мерзких, липких, слюнявых паука; они друг друга дергали, царапали, кусали, драли зубами, нещадно кровавили о камни, издавая глухой рев и короткие крики, рычание и харканье, в которых не было ничего человеческого.

К пущему смятению, вокруг пещеры то там, то здесь стали появляться другие любопытствующие, привлеченные шумом. Когда кретины поняли, что происходит, или почувствовали запах рыбы — так как применительно к ним говорить о понимании значило бы сделать им большой комплимент, — они беспорядочной толпой ринулись к двум сражающимся. Получилась общая потасовка, яростная и омерзительная. Однако она продолжалась бы недолго, если бы Бабер не подбросил над головами разъяренных участников все содержимое котла.

— Этого им хватит надолго, — сказал он мне. — А мы пока осмотрим пещеру. На сегодня этого достаточно.

Его прогноз оказался точным. Ослепленные непомерной жадностью, все или почти все кретины бешеной ордой бросились в бурное месиво, из которого выныривали стопы и кисти, руки и ноги, доносились хриплые крики и глухое рычанье; эпицентром были куски мяса и рыбы, уже перепачканные землей, неразличимые, а вскоре неухватываемые и несъедобные, поскольку они разрывались, раздирались и растирались об острые каменные сколы, щебень и коварный мох. Не обращая внимания на скотское побоище, мы вновь полезли по крутому склону ко входу в пещеру. Если снизу он казался расщелиной, то вблизи выглядел как вход в палатку: треугольный проем, полуприкрытый складкой нависшей горной породы. Точно огромное веко, полуопущенное на косой глаз, загадочный и дремный. У входа склон стал более пологий, но постоянно тусклый свет в этом туманном климате не пробивался дальше нескольких метров. Мы вдруг очутились в полумраке. Несмотря на отсутствие обитателей, их смрад, кретинский смрад, перебивал дыхание. Мы шагали по крошеву, по колотым ракушкам и обломкам костей, которые хрустели под ногами. А еще скользили по чему-то мягкому, мшистой плесени или липким испражнениям. Мне с трудом удавалось преодолевать свое отвращение. Дегенеративная популяция вызывала у меня постоянное, почти болезненное чувство гадливости, которое со временем только усиливалось. Профессор шел среди этой мерзости с совершенным хладнокровием. Он перешагнул через вонючий обглоданный скелет, останки неизвестно какого животного, дошел до задней стенки, ощупал ее, затем зажег зажигалку, чтобы осмотреть поверхность.

— Здесь следы дыма, — промолвил он вполголоса. — Неужели они способны разводить огонь?.. Нет, следы старые, очень старые.

И в задумчивости умолк.

— Почему бы им, в конце концов, не уметь разводить огонь? — спросил я.

Он покачал головой.

— Было бы удивительно. Это превышает их возможности. Я даже не уверен, знают ли они, что это такое. Учтите, что мы еще не видели никаких следов одежды или орудий.

— Но мы ведь только приехали. Может, еще увидим.

Он опять покачал головой.

— Возможно. Скажу вам больше: это доставило бы мне удовольствие. Они были бы более интересны, если бы сами уже сделали какое-то усилие, чтобы преодолеть свою болезненную наследственность, но я в этом сомневаюсь.

Он опустился на колени и начал скрести складным ножом пол пещеры. Пол представлял собой утрамбованную землю, сероватую и достаточно мягкую. При осмотре легко обнаружилось присутствие сильной концентрации пепла и костей, иногда даже обугленных, что вновь поднимало вопрос об огне. Вскоре профессор выкопал несколько предметов, наличие которых вроде бы опровергало его ранние утверждения, поскольку они, похоже, являлись изделиями примитивного промысла. Костяной гарпун, кремневые наконечники стрел, округлый камень с дыркой, пробитой в середине. Я был удивлен и немного разочарован, так как сразу же поддержал идею полной интеллектуальной неспособности кретинов.