Семь видений богатыря Родиполка - Анастасия РУТТ

своярты свои ветрила ставили одни, как и русичи. Но у этих, чужеземных, было одвое ветрил, друг над другом нависали да спадали. Да и глубже и шире их ладьи были, словно намеренно для дальней дороги придуманы. Возле тех ладей, на бережку, сидел молодец да смотрел в даль синюю морскую. Остальные же занимались своею работою, собирали и делали запасы. Все они были мужики большие, крепкие, сильные, огневолосые, без мечей да ножей. «Знать, не задумали нападение делать», — чаял Родиполк, рассматривая их издали. Осмотрев гостей незваных, младой богатырь вызвался пойти к ним. Но дядька Силуан, да и остальные молодцы-богатыри воспротивились: все пойдем, вкупе. Они и пошли. Молодец, что на бережку сидел, встал да ближе подошел. Был он высок, с открытым светлым лицом и с доверчивым добрым взглядом. Родиполк подметил, что тот старше него на одве али одну весну. Но сила в нем была во всем: в больших и крепких руках, плотных ногах, даже в его золото-рыжих спутанных длинных волосах да в рыжей малой бороде. Он был в светлой, но грязной рубахе, без рукавов, в коротких потертых штанах, поверх них повязан передник. Его сильные руки и плотные босые ноги были открыты, светлы, все в темных веснушках. Позади него, но вдалеке, стали его сродники, пристально наблюдали за Родиполком и за своим собратом. Волосы их были длинны, распущенны, взлохмачены морским ветром. Но молодец-то этот отличный был от всех, глазами яркими синими. Были эти глаза да взгляд тот Родиполку знакомы, словно то родня ему. Признал его Родиполк. Такие же ярко-синие были глаза его прародителя Всевласия, а после у дочки его — красавицы Оланки.

— Как кликать-то тебя? — спросил у него Родиполк. Молодец тот ответил. А как ответ тот дал, как прабабка его Ханга, так и догадался, откуда те ладьи и кто пред ним.

— Хё кем? — спрашивал приплывший.

— Родиполк, — ответил богатырь, не страшась потерять силу свою да род. Ведь Родиполк говорил со своим сродником, по крови схожим. — Хё хот сех варт ях, — продолжил Родиполк, поясняя инородцу их родство.

— Кем де сворт Ханга? — опять спросил молодец, что тоже понял, с кем говорит.

— Сворт Ханга мохт вё, — печально ответил Родиполк.

Богатыри, рядом стоящие, переглядывались, но в разговор не вмешивались.

— Лот, — ответил так же печально молодец, — лот.

Силуан вопросительно глядел на Родиполка и уже готов был расспрашивать того, но богатырь и сам все поведал.

— Не будут они нападение делать. Прознал я, кто они. Сродники мне они, по прабабке, приплыли, чтобы свидеться с ней, но запоздали. Умерла она, — тихо добавил Родиполк.

Молодец смотрел на них да, казалось, все понимал. А потом спохватился, вспомнив что-то, быстро произнес:

— Сёгва, кём Сёгва, Сёгва! — повторял он свое имя Родиполку.

— Его зовут Сёгва, — передал тот Силуану и другим богатырям.

— Ат Хаст, — обернувшись назад, указал гость на крепкого светло-рыжего мужика, — ат Хаст.

— А это его отец, Хаст.

Родиполк повернулся да стал представлять богатырей по очереди:

— Эт Силуан хё вотт, хатт Вечислав сё вотт, хатт Лучезар сё вотт, хатт Траян сё вотт. Хит готт махт ворк, хель, — добавил Родиполк весомо, будто бы голосом показывая их силу. Богатыри по очереди кланялись чужеземцам огневолосым. А те, в свою очередь, и сам Сёгва, прикладывали руку к грудине, приветствуя богатырей по своему — иному обычаю.

Чужеземцев пригласили в гости в большой терем князя-батюшки Венислава Саввича. Но инородцы отперлись, отказ дали да стали в путь снаряжаться на свою матушку родиму. Сёгва напоследок обнял Родиполка да, вынув маленький ножичек, отдал богатырю. Знать, свидимся, подумал богатырь, но того говорить не стал. Не надобно того знать всем богатырям, а только ему, Родиполку, да сроднику его Сёгве. Как уплывали те ладьи, так Сёгва крикнул, что приедут они через одесяток лет, то с собою и Родиполка взять могут. А после добавил:

— Синигва хет зохха!

— Что это он крикнул, пожелал чего? — спросил Лучезар, оборачиваясь к Родиполку.

Тот кивнул:

— Пожелал нам любить народ свой, хорошо служить ему, народу своему, да защищать землю-матушку родную от врагов да супостатов.

Вернулись сильные богатыри в Стольный Ясный град веселыми да радостными. Дорогой живо разговор вели, что все у них без бою вышло, а по-доброму, по-любовному. Только один младой богатырь Родиполк был тих. Все он думал о сроднике своем Сёгве да о том, что тот пожелал ему. Надобно сперва любить землю-матушку, народ свой, людь, а после уж защиту делать. А то ведь как же без любови-то, и защищать неладно будет. Любил младой богатырь землю свою да народ свой, хоть того до конца то и не понимал. Потому и служить стал богатырем да защищать землю-матушку родную от врагов.

Служил младой богатырь Родиполк ладно, с добром. Исполнял все наказы, как велено. Защищал он землю русичей да народ от вражеских ханских набегов. Но не только чернохорые грозили граду, а еще и разные народы кровные, жившие поблизости. Очень уж им нравился град Ясный с землями благотворными да избами большими широкими.

Широкий и славный Ясный Стольный град был велик да богат. Он шумел яркими голосами разных народов. Жизнь в том граде Ясном кипела да бурлила. Его большие деревянные ворота, отделанные золотом да железом, были открыты, распахнуты. Их сверкающий теплый блеск, напоенный лучами Ярилы-батюшки, ласково встречал приезжих мастеров да ремесленников. Те съехались со всей округи. Чаще то были мужики-кузнецы с бородами да седыми волосами. Были они с крепкими большими руками сильными. Бывали с ними и сыновья их младые — щуплые, но плечистые, с руками хваткими. Тех сыновей Родиполк примечал сразу: схожи они были со своими отцами по образу али по нраву. А коли сына-то нет, не дала того судьба-Вехоч, то те уж шли с дочерью, с одной, а бывало, и с несколькими: двумя, тремя. Девки те были краше одна другой. Но то уж были не помощницы, а более на выданье, али к сватовству готовые. Но ежели помощницы батюшке своему, так те девки были сильные, пышные. Как та Веда — кузнецова дочь, что самою княгинею свуяничей Радомилою была выбрана женою малому сыну — Светославу. Но таких девиц было мало, одве-отри. Были с теми мужиками и подмастерья их, помощники. Но те уж близко к мужикам не шли, а все более — позади, за повозкой, а овогда — за лошадью, словно зная да понимая свое место, не родство с кузнецом. А были такие, что приехали из других славных городов. Тех сразу по одеже видно, разной другой.

У