Следы на аномальных тропах - Любовь Владимировна Котова

Я пожала плечами.

– Пошли вместе. Зачем спихивать меня на других сталкеров?

Котяра и Рамхат по-прежнему торчали у стойки, ожидая заказ, и я решила сразу расставить все точки над «ё».

Пара помрачнел.

– Я уже объяснял – со мной опасно. На мне висит долг, который выплачивается не деньгами. – Красиво загнул, надо запомнить. – Да и история та…

Он помялся, упираясь взглядом в столешницу так, словно собирался ее прожечь, но закончил:

– Не хочу, чтобы из-за меня пострадала еще одна девочка. Я, как и обещал, покажу тебе дорогу к Мертвячьему городу, но дальше мы разойдемся. Очень может случиться, что у наемников уже висит заказ на меня, а они не будут дожидаться, пока я останусь один. Скорее, они замочат всех, кто в этот момент окажется рядом. В общем, сейчас поедим и пойдем «синичку» искать. Один из самых редких артефактов, между прочим. Потом разведаем дорогу до Мертвячьего города и чем быстрее распрощаемся, тем лучше.

* * *

Прикончив свой обед раньше остальных, я подошла к барной стойке. Колоритный здесь бармен: тельняшка, безрукавка с меховой оторочкой, кепочка одесского бандита и оценивающий прищур.

– Какими судьбами в наших краях, рыжая? – И голос соответствующий, с хрипотцой.

– Брата ищу. – Я протянула ему фотографию. – Не встречали?

Он взял фото, не спуская с меня глаз. Усмехнулся:

– Информация в Зоне дорого стоит. Поручение мое выполнишь – я сталкеров напрягу на поиски.

– Что за поручение?

Бармен достал из-под прилавка нарисованную от руки карту, ткнул пальцем:

– Вот сюда дойди, принеси все, что там найдешь.

Я, присмотревшись, удивленно приподняла бровь. На всякий случай включила КПК, проверила координаты. Нет, ошибки нет. Бармен посылал меня прямиком к Антеннам.

– Может, у тебя пси-защита где завалялась, бармен? Выдай снаряжение – сразу отправлюсь.

Он достал из неведомо откуда возникшей в руке пачки сигарету, прикурил, по-прежнему глядя на меня. Затянулся раз, другой… усмехнулся и наконец опустил глаза на фотографию.

– Нет, не встречал. Хотя… – Он задумался, а я затаила дыхание. – Лицо вроде бы знакомое… Сейчас не вспомню.

– Что надо, чтобы вспомнил?

Бармен усмехнулся снова.

– Как вспомню – скажу.

– Принято.

Я вернулась к ребятам, которые по такому случаю даже есть перестали.

– Что Буль от тебя хотел?

Буль… от «бультерьера», что ли?

– К Антеннам отправить пытался, – весело ответила я. – Без защиты. Ну а я не отказалась.

Все трое уставились на меня так, будто первый раз увидели.

– Если защиту предоставит, то пойду, – выдержав паузу, продолжила я, и они, синхронно выдохнув, заухмылялись. Я положила на стол фотографию. – Ребят… а вам этот товарищ не попадался?

Они по очереди изучили лицо на фото и покачали головами. Котяра и Рамхат – уверенно, Пара – с сомнением. Я подобралась.

– Вроде напоминает кого-то… – он нахмурился, напрягая память. – Нет. Его я точно не видел.

Хм. Сначала засомневался Буль, теперь Пара… не похоже на случайность. Или я вижу следы там, где их нет?

* * *

В поисках «синички» мы, потратив на это несколько дней, облазили все закоулки ближнего и дальнего хутора, подходы к блокпосту «Анархии» на дороге к Антеннам, по большому кругу обошли деревню спрутов, слушая верещание дозиметров, и… ничего не нашли. Впрочем, логично: артефакт редкий, а сталкеров тут после Выброса прошло уже немало. Да и Безымянный наверняка все осмотрел, прежде чем озадачивать нас. Как сказал все тот же Пара – темные радиации не боятся, а значит, и соваться могут в такие места, какие даже научным костюмам с полной защитой только сниться могут. Это, кстати, одна из причин, по которой с ними предпочитают не ссориться. Другая причина, гораздо более важная, – темные обязательно узнают о смерти одного из них, и тогда убийце, а также тем, кто окажется рядом, лучше бы вовсе не рождаться. Месть будет быстрая и кровавая.

Вообще единственной более-менее интересной находкой оказалась на удивление чистая табличка со странной надписью «Авиатор». Именно так, с большой буквы. Лежала она возле разбившегося вертолета, а вокруг фонило так, что мы не рискнули подойти ближе, чем на сотню метров. Она нас и привлекла-то, собственно, тем, что блестела на солнце как новенькая, но пришлось довольствоваться ее рассматриванием по очереди в бинокль с безопасного расстояния.

Вернувшись в гостеприимный «анархистский» бар, сели решать, что делать дальше. Попутно одно за другим приканчивали сочные зоновские яблочки – вот уж чего никогда за собой не замечала, так это большой любви к ним, а вот поди ж ты, сгрызаю только так. Кстати, то же самое с пивом – терпеть его не могу, но здесь, в Зоне, с большой усталости уходит на ура.

– Что про Выброс слышно? – спросила я.

– Все как всегда. То ли завтра будет, то ли не завтра, – усмехнулся Котяра.

– То ли не будет, – это Рамхат.

Котяра весело возразил:

– Слишком это кучеряво выйдет, без Выброса-то.

– Куда уж кучерявей? – поинтересовался Рамхат. – За все время только на двух прыгунов наткнулись да на мантикору. А отделаться от мантикоры только покарябанным плечом – это верх везения.

Пара, криво усмехнувшись, непроизвольно потер левую руку. Я вспомнила, как позавчера поднял тревогу Рамхат, который в густых лесных сумерках засек движение. Этим он нас всех и спас. Мы моментально дернулись в разные стороны, и мантикора, метившая в центр нашего ромба, только мазнула лапой Паре по плечу, а потом, когда по ней с трех сторон был открыт огонь, ринулась за мной. Я, почуяв за спиной движение крупного хищника, почти инстинктивно ломанулась в самые густые кусты, и мантикора отстала, двинувшись в обход. Но если она рассчитывала взять меня на выходе из подлеска, то просчиталась: я, заметив грациозный силуэт впереди, развернулась обратно. А хищник, поняв, что нахрапом нас взять не получилось, беззвучно растворился в лесу.

Рана у Пары оказалась неопасной, но мы в ту ночь, зная, что рядом бродит голодная мантикора, не рискнули возвращаться в бар по темноте. Заночевали на ближнем хуторе, наворотив перед облюбованным домом импровизированную баррикаду и выставив дозор. Позже выяснилось, что не зря. Полночи вокруг хутора шуршал опавшими листьями кто-то крупный, а ближе к утру тех, кто спал, разбудил раздавшийся неподалеку короткий полный боли человеческий крик. И почти сразу на КПК Котяры пришло короткое оповещение: «Поэт, Барьер, мантикора».

Даже сейчас, сидя в баре, я вздрогнула, вспомнив светящиеся в темноте глаза мантикоры. Четыре желтые точки… бр-р…

Пара, сказав, что скоро вернется, отошел к самому дальнему столику, где сидел уже какой-то мутный тип в кожаном плаще и солнцезащитных – несмотря на полумрак