Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе - Светлана Дорошева

сгребла меня со Стивом и расторопно втолкала нас за столик, выкрикивая то ли команды, то ли возгласы радушия.

– Неловко как-то… – сказала я.

– Это потому что мы иностранцы, – сказал Стив. – Хозяйка хочет, чтобы все в окно видели, что у них обедают белые.

– Стыд какой! Что ты такое говоришь?!

– Чтоб ты знала, – мстительно произнес Стив, – у них тут есть целая система трудоустройства, называется White Monkey. Единственная необходимая для работы квалификация – быть белой мартышкой. Просто ошиваться в дорогом клубе, спортзале или офисе – типа, смотрите, у нас тут иностранцы, а не абы какая забегаловка…

«Ты такой европеец!» – промолчала я, потому что как раз подошла Принцесса с экипировкой. Она принесла что-то типа целлофановых чехлов для людей и такие же перчатки. «Надевайте!» – скомандовала она.

Мы облачились в целлофан с головы до пят и сидели за столиком в неловком молчании, как космонавты перед взлетом. Но недолго. Скоро хозяин притащил огромный поднос красных раков и тут же удалился с заговорщицкими жестами – мол, щас-щас, погодите… Не успели мы ничего предпринять по поводу раков, как он вернулся с накрытой хрустальной салатницей.

Принцесса округлила глаза и протестующе замахала руками, но хозяин торжественно водрузил чашу на стол и жестом фокусника поднял крышку. Из салатницы вырвался пряный алкогольный дух. Внутри крупные живые креветки подпрыгивали в красно-коричневом супе из вина и специй. Стив привстал, чтобы получше рассмотреть. Одна из креветок подскочила так высоко, что чуть не влетела ему в глаз.

Я покосилась на Принцессу.

– Подарок от шефа, – развела та руками. – Пьяные креветки.

Хозяин стоял у нее за спиной и обращался к нам.

– Он говорит, чтобы мы дали им станцевать, а уж потом ели, – перевела Принцесса.

Станцевать? Пьяные креветки действительно подпрыгивали из чаши все выше и бодрее. Пара ребят из-за соседнего стола подошли полюбоваться на «танец».

– Они м-м-м… должны умереть от алкогольного опьянения, прежде чем?.. или?.. – спросила я.

– Нет, их едят прямо живыми! – обрадовался Стив. – Причем целыми. Я давно хотел это попробовать. Минус один из списка! Как хорошо, что ты привела нас сюда, Затмение! Может, ты поможешь мне и с остальными пунктами? Я составил перечень, знаешь… здешних необычных блюд? Желаю отведать! Мне из списка остались акульи плавники, утиные языки, императорский деликатес, да? этот… как его? Морской огурец! Здесь подают морской огурец?! Такой, знаешь, ну… – Стив просунул язык за щеку и изобразил бровями непристойное изумление перед формой морского огурца.

– Здесь не подают морской огурец, – вздохнула Принцесса.

– Жаль! А-ха-ха! Еще, говорят, вино из костей тигра, да? Хотя можно и просто змеиную кровь, тоже пока не пробовал… Бьющиеся лягушачьи сердца! Это совсем уж экзотика, конечно… И, если отважусь… собачий пенис!

На последнем пункте Принцесса выкатила глаза оттуда, куда они закатились, и уставилась на меня со значением. Я кротко кивнула – мол, да-да, я все поняла про «таких европейцев».

«Танец» в чаше тем временем перешел в гнетущее зрелище: пьяные креветки лишь изредка подергивались и трепыхались в винном супе, как раненные после побоища. Хозяин из-за кухонной стойки гаркнул в нашу сторону – мол, ешьте же! – и выжидающе протянул ладони.

Стив захватил палочками в плен одну из крупных серых тварей. Креветка дернулась и исчезла во рту у Стива вся, кроме усов.

– М-м, хрустит! Почти не борется, – бодро докладывал Стив вести с полей, шевеля креветочьими усами изо рта. – Будто панцирь жуешь… О, какая жирная – глянь!

Он ухватил из чаши креветку с мою ладонь. Она взбрыкнула в палочках и вырвалась ему на целлофановые колени.

– Уо-уо-уо-уоу! – закричал Стив, – вы только гляньте, какая балерина!

Он выудил беглянку с колен и тоже сунул в рот. На лбу у Стива выступил пот, по подбородку потек красный винный соус, а в глазах заблестели слезы.

– Кх-х-х-х-х… Кх-ха-а-а-а-а… Хъ-хъ-хъ-хых… Х-кх-острое хъя-а-а-а-а-а! – Стив выпучил глаза, раскрыл рот и, чтобы мы не видели, что там у него творится, шурша целлофаном, уполз куда-то под стол. Принцесса что-то сказала хозяину, и тот вытащил Стива из-под стола и повел, согбенного кашлем и рыданиями, к двери, за которой была жилая комната. Выглядело это так, будто хозяин волочит провинившегося Стива за ухо вон из класса.

– В туалет. Плакать, – коротко пояснила Принцесса и спокойно принялась за раков.

* * *

Это была одна из тех местных трапез, после которых я была не только голодна, но в придачу еще и вымотана в неравной борьбе с пищей. Еда не сдавалась врагу даже после своей героической смерти в кипятке: раки брызгались чили соусом, душераздирающе хрустели, выскальзывали из целлофановых рук в глаз притихшему Стиву – и даже те мизерные ошметки мяса, что удавалось из них добыть в схватке с панцирем и клешнями, обжигали рот до слез. Принцесса была права. К концу трапезы мы выглядели, как хирурги-маньяки после резни бензопилой. Все плакали.

Говорить во время еды было некогда. Это была бойня. Но когда поднос с остатками резни унесли восвояси и принесли напитки, Принцесса спросила:

– Так что там у тебя за дело, Стив?

– Ну это… – замямлил Стив, утираясь кровавой от соуса чили салфеткой, – ты тут все знаешь… Я просто подумал, может, ты мне покажешь… ну я не знаю? Крутые местные клубы? С музыкой типа?.. Мне для работы?

– А, это. Щас.

Принцесса разлочила айфон и стала быстро листать какие-то китайские афиши.

– А, вот это круто. Хочешь сегодня пойти на фрик-оперу?

– С тобой? – выпрямился Стив.

– Что такое фрик-опера? – одновременно с ним спросила я.

– Я без понятия, но эти ребята – крутые художники пекинского андеграунда. Они редко приезжают. Я была на их выступлении прошлой осенью, потрясающе. Я не уверена, остались ли билеты, кстати… А, вот, фрик-опера… Есть! Так что, Стив? Тут тебе и подпольный клуб, и искусство андеграунда, и музыка… Хочешь?

– С тобой? – повторил Стив.

– Почему нет? Пойдем вместе! У тебя же нет планов на сегодняшний вечер? – обратилась Принцесса ко мне.

У меня были планы. Я собиралась созвониться с семьей перед шаббатним ужином у мамы. Ладно, поговорю раньше.

– Нет, – сказала я.

Стив метнул в меня взгляд, которым можно было отравить колодец.

– Тогда решено, – сказала Принцесса, уткнувшись в телефон. – Начало в одиннадцать. Встречаемся прямо в клубе. Ловите билеты и адрес!

* * *

Я таки созвонилась с семьей и опоздала на полчаса. Принцесса сказала, что все равно в начале будет разогрев, а сама опера начнется не раньше полуночи.

Вход в клуб невозможно было опознать, если бы не рассеянные вокруг стайки юношей и девушек удивительной красоты