Последний романтик - Тара Конклин

Тренер слегка откашлялся.

– Ну, да. Но знаете, он, кажется, говорил в полиции про своего отца.

– В полиции? – переспросила Рене. – Что вы имеете в виду?

– Вы спросите у самого Джо, – сказал тренер, не встречаясь с ней взглядом. – Мне кажется, что ваш брат… ну, может нуждаться в какой-нибудь дополнительной… помощи.

Поведение тренера сильно напугало Рене. Почему этот человек не смотрел ей в глаза?

Она обернулась к декану.

– Прошу вас. Может быть, можно установить ему академический испытательный срок? Ну или что-то в этом роде. Он исправится. Я прослежу, чтобы он все сделал.

– Но другого шанса у него не будет, – сказал декан.

В конце концов они договорились о двухлетнем испытательном сроке, в течение которого Джо был обязан иметь средний балл не меньше четырех и не совершить ни одного нарушения. В общежитии запрещалось устраивать вечеринки до конца года, и весь следующий год на таких вечеринках будет присутствовать наблюдатель из администрации колледжа. Джо Скиннера исключают из бейсбольной команды немедленно.

Рене пожала всем руки, вышла из комнаты с деревянными панелями, и ее вывернуло в высокую урну прямо в коридоре.

– Только не говори Нони, – было первое, что сказал ей Джо, когда она открыла дверь в его комнату в здании общежития. Светловолосая изящная девушка выскользнула из комнаты у нее за спиной. У нее были заплаканные глаза.

– Пока, Джо, – сказала она, всхлипнув, и помахала ему крошечной ручкой.

Рене проигнорировала девушку.

– Конечно, я ей не скажу, – ответила она. – Но нам надо поговорить.

В общей комнате они присели на жесткий кожаный диван. Кроме него, в комнате были только телевизор с большим экраном и три потрепанные пивные стойки.

– Они лишат меня стипендии? – спросил Джо.

– Нет, – ответила Рене. – Они не заберут у тебя стипендию. Ты играл первую половину сезона. Тебе повезло. Но они могли забрать ее. Они вообще могли тебя исключить.

– Ой, ну слава богу! – сказал Джо и начал смеяться.

– Но, Джо, – строго сказала Рене, – ты должен все исправить. И прекратить это свинство. – Она объяснила ему, на каких условиях колледж согласился его оставить.

Джо потянул шею, наклоняя ее влево и вправо.

– Не волнуйся, – сказал он. – В такие неприятности я больше не попаду.

– Ты не можешь попадать ни в какие.

– Клянусь. – И он поднял руку, как в бойскаутском салюте, и подмигнул.

Рене чуть его не ударила.

– И с бейсболом покончено, – продолжила она. – Тебя выгнали из команды. – Эту часть соглашения она чувствовала всем своим нутром, животом, в котором с самого конца встречи стояла тошнота. Она не представляла, как Джо воспримет это; он играл в бейсбол почти каждый день своей жизни с самой смерти отца.

Но на лице Джо отразилось глубокое облегчение. Практически счастье.

– О, слава богу, – произнес он. – Я больше не хочу играть, Рене. Я уже сколько лет не хочу. И бросок у меня уже не тот, что был. Я только не хотел говорить тебе. Ну и Нони.

Секунду Рене просто смотрела на своего брата – ясные голубые глаза, ямочки на щеках. Но в первый раз она заметила легкие следы набухающих синяков под глазами, выпуклость живота под майкой, припухлость щек. Его такие знакомые черты словно состарились, изменились. Она могла разглядеть под ними, каким он станет мужчиной.

– Не смей говорить Нони, что ты хотел бросить бейсбол, – сказала Рене. – Мы с Кэролайн уже все придумали. Мы скажем ей, что у тебя травма колена. И поэтому ты ушел из команды. Я не хочу, чтобы Нони узнала про вечеринку и наркотики. Чтоб ничего такого, ясно?

Джо кивнул, потянулся к ней и обнял.

– Спасибо, – произнес он, касаясь губами ее волос.

– На здоровье, – ответила она.

– Рене, – сказал он, не выпуская ее из рук, – а ты когда-нибудь видишь папу?

– Что? – отпрянула она от него.

– Ну, в смысле, он тебе является? Как привидение? Или дух. Называй, как хочешь.

– Папа? Нет, Джо. Никогда. – И тут Рене вспомнила, что говорил тренер. – А ты? В смысле, ты видишь его?

– Я видел его той ночью, на вечеринке. «Джо, твой бросок уже не тот, что был раньше». Вот что он мне сказал. Странно, да? И он абсолютно прав.

Лицо Джо сияло невинной радостью. Он в это верит, с ужасом поняла Рене.

– Джо, что ты принимаешь? – Во время курса фармакологии Рене много читала про галлюцинации, вызываемые разными лекарствами и наркотиками. Говорящие животные, инопланетяне, покойники – все это было результатом химического изменения нейронов, достигнутого неожиданным образом.

Но Джо замотал головой:

– Это не наркотики. Правда. Все было не так. Папа стоял там, снаружи, на лужайке на заднем дворе нашего дома, и говорил со мной, вот прямо как мы сейчас. Рене, правда. Это было потрясающе. Я так долго ждал этого. Я надеялся. И наконец это произошло. – Джо улыбнулся с таким удовлетворением, с таким видимым чувством облегчения, что Рене просто не знала, как реагировать.

– Знаешь, может, тебе стоит поговорить об этом с кем-нибудь, – сказала она.

– С кем? Ты имеешь в виду психолога?

Рене кивнула.

– Поверь мне, мне не нужен психолог. Я поговорю с тобой. Ты, Кэролайн и Фиона, этого достаточно. Все равно только вы сможете понять. – Джо снова улыбнулся: то же облегчение, то же счастье. – Рене, это же хорошо. Не смотри так испуганно. Когда-нибудь и с тобой будет так. Я готов поспорить, он придет к нам ко всем. – Джо зевнул. – Лучше пойду посплю, – сказал он, снова обнял Рене и исчез в своей комнате.

Когда Рене вернулась в Бостон, соседка сообщила ей новость про Кэролайн.

– Твоя сестра рожает, – сказала Лидия, не поднимая головы от учебников.

Рене перезвонила по номеру, который оставил Натан. Его сонный голос подтвердил, что малыш Луис появился на свет. Все вокруг нее были в бреду, счастливые и расслабленные.

– Я рада, что все прошло хорошо, – сказала Рене. – Нони будет в восторге. Нам всем сейчас нужны хорошие новости. Всем нужно как-то отвлечься.

Джо сдержал данное Рене обещание. Он окончил университет в срок и вполне прилично, не отличником, но разве это так важно? Степень из Олдена – это степень из Олдена, не важно, занимался ли ты изо всех сил, или прогуливал, пил пиво, менял подружек чаще, чем джинсы, забирался на крышу общаги и орал оттуда песни битлов, пока рассвет не озарял траву и деревья, превращая все вокруг в туманную сказочную мечту. Джо получил свой диплом и принял предложение работы от Кайла Моргана, выпускника Олдена и бывшего соседа по общежитию, который был старше Джо на два года. Его семья владела бутиковым инвестиционным банком, который назывался «Морган капитал». Шел 1996 год.