Вторжение в Империю - Скотт Вестерфельд

В течение нескольких недель мотыльки совершали свои вылеты,фотографировали виды, собирали пробы и оставляли после себя метки размером неболее рисового зернышка.

Семя пришло к выводу о том, что эстетические соображенияучтены в полной мере. Эта гора была признана годной как функционально, так ивнешне.

Семя сделало запрос на начало второй стадии и стало ждать.

Здесь, посреди гор, этих гипотетических строительныхплощадок, были разбросаны и другие семена. Они лежали друг от друга на довольнобольшом расстоянии: такие устройства сами по себе стоили недешево, как истроительство в этой местности — на холодном и пустынном южном полюсе Родины.Но почти все остальные семена упали не слишком удачно. Этому же сопутствоваларедкая удача. И когда пришло время второй стадии, поступила большая партиявсего необходимого: материалы, которых не было в наличии на месте будущейстройки, детальные чертежи, подготовленные настоящими архитекторами-людьми наосновании данных, собранных семенем. А самым замечательным подарком сталнеобыкновенно умный новый искусственный интеллект, который должен былвозглавить строительство. Он был не только способен осуществить планыархитекторов, но обладал даром творческой импровизации. Семя ощутилособственное включение в этот новый разум. Оно было подобно могущественномутолчку. Наверное, что-то подобное чувствует нищий сиротка, которого неожиданноусыновляет богатое семейство, принадлежащее к почтенному древнему роду.

Вот теперь работа закипела по-настоящему. Были созданы новыеустройства. Одни из них в спешном порядке приступили к завершению разметкистроительной площадки. Другие принялись бурить скальный массив горы, добыватьматериалы и придавать им нужную форму. Тысячи новорожденных мотыльковразлетелись по окрестным горам. У этих мотыльков крылья имели отражательнуюповерхность, они собирали свет долгого летнего солнца и фокусировали его настроительной площадке, повышая температуру выше точки замерзания, а когдапоследний снег на вершине стаял и запас водорода иссяк, мотыльки стали снабжатьтрудяг-дронов солнечной энергией.

Пик начала окружать паутина длинных тонких трубок,изготовленных из «родной» горной породы. Эта волоконная конструкция покрыластроительную площадку, будто разросшийся грибок. Материалы разносились поповерхности горы с ровным ритмом пульсации постаревшей оболочки семени, котораятеперь трансформировалась и превратилась в паровую турбину. Внутри этих объятийначал расти и обретать очертания дом.

В конце концов появилось шесть балконов. Они стали одними изнемногих элементов дизайна, которые новый разум сохранил из первоначальногоплана. Поначалу бригада людей-архитекторов поддерживала независимость мышленияискусственного интеллекта. Если на то пошло, они сами вывели его операционныепараметры на высочайшую креативность. На все изменения люди реагировалипримерно так, как родители — на капризы ребенка-вундеркинда. Появлениеоранжереи на северной стороне вызвало у людей бурю аплодисментов, а системазеркал, с помощью которой эта оранжерея должна была снабжаться солнечнымсветом, отражённым от дальних гор в долгие зимние месяцы, также получилапохвалу. Не сумели архитекторы ничего возразить и против такого добавления, каккаскад орнаментальных водопадов, устроенный на обрывистых уступах ущелий, визобилии пролегавших к западу от дома. Недовольство архитекторов-людей вызвалкамин. Совершенно варварская, на их взгляд, деталь, которая со всейочевидностью намекала на то, что дом стоит посреди снегов, и была совершенно бесполезной.Геотермальная шахта дома и так уже заглубилась в кору планеты на семь тысячметров. Если дом того желал, он мог быть очень теплым и без всякого камина. Акамин потребовал бы химического топлива или, что хуже того, настоящих дров,которые пришлось бы доставлять с орбиты. Словом, эта деталь, по мнениюархитекторов, самым грубым образом нарушала эстетику первоначального дизайна.Следовало положить конец всем этим роскошествам. Архитекторы предпринялимассированную атаку на изменения, вводимые искусственным интеллектом, изавершили свое вторжение тем, что выдвинули крайне жесткие требования.

Но искусственный интеллект не был одинок. Он уже давно небыл одинок в компании множества механических устройств, строителей, каменщиков,шахтеров, скульпторов и всевозможных крылатых слуг. Он целый год наблюдал засменой сезонов, он зафиксировал данные о четырех сотнях рассветов и закатов изкаждого окна в доме, позаботился об игре теней на каждом квадратном сантиметремебели.

В итоге разум-проектировщик, на манер хитрых подчиненных,какие найдутся в любой организации, ухитрился «недопонять» претензии своихначальников. Они находились так далеко, а он был всего-навсего искусственным.Может, интерпретаторы его языка ошиблись, а сам он плоховато понимал язык людейиз-за того, что так долго существовал в одиночестве, а может быть, во времядолгого падения с неба произошла какая-то поломка. Но какова бы ни былапричина, искусственный интеллект просто-напросто не понял, чего от него хотелиархитекторы. Он все сделал по-своему, а его начальники, занятые не только этимпроектом, но и множеством других, развели руками и передали всю документацию попланировке дома, который теперь рос и хорошел день ото дня, будущему владельцу.

И вот наконец, с опозданием всего на несколько месяцев, домрешил, что он готов. И запросил разрешения приступить к третьей стадии.

С сурового, холодного полярного неба опустился последнийгрузовой дрон. Он приземлился на умно спрятанной посадочной площадке,затерянной между ледяных скульптур (изображавших мастодонтов, минотавров,лошадей и прочие мифические существа) посреди западной равнины. Дрон доставилпредметы из личной коллекции хозяина дома — уникальные, чудесные вещи, которыеневозможно было воссоздать при помощи нанотехнологии. Фарфоровая статуэтка сЗемли, маленький телескоп, подаренный хозяину в детстве, большая вакуумнаяупаковка особого сорта кофе… Эти драгоценные вещи были выгружены, и многоногиероботы понесли их к дому, сгибаясь под тяжестью противоударных ящиков.

Теперь дом стал совершенным и законченным. Уже былаподготовлена коллекция одежды, в точности соответствующая той, что находилась вгородских апартаментах хозяина. Ткани для одежды были изготовлены изорганических волокон, выращенных на подземных, экологически чистых плантациях. Эти«огороды» выглядели по-разному — от промышленных цистерн до грядок аналога сои,освещаемых искусственным солнцем. В сыром подвале росли аккуратные рядыбельгийского цикория. Подземная ферма производила столько продуктов, что иххватило бы для хозяина и как минимум троих гостей.

Дом ждал. Он то заделывал дырочки в шторах, то заменялвыцветший на солнце ковер и вел постоянную войну с тлей, которая каким-тообразом пробралась на ферму вместе с грузом семян и дождевых червей.

Но хозяин все не приезжал.

Он собирался несколько раз; получив сообщение об этом, домспешно готовился к его прибытию, но какие-то мелочи все время мешали хозяину.Он был сенатором Империи, а в это самое время происходило Вторжение риксов(правда, тогда его так не называли). Проблемы военного времени многоготребовали от старого солона. Однажды он все-таки смог отвлечься от дел и былтак близок к тому, чтобы вступить во владение домом… Суборбитальный летательныйаппарат хозяина уже приближался к дому, а тот, волнуясь и ожидая, в это времяуже готовил полный кофейник драгоценного кофе. Однако в районе горного массивавдруг начался ураган. Шаттл сенатора отказался совершать посадку (во времявойны граждане столь высокого ранга не имели права на риск выше одной сотойдоли процента) и унес своего престарелого пассажира обратно в столицу.