Мальчики-охотники за удачей на Юкатане - Лаймен Фрэнк Баум

на верху большого храма. Но когда принесли нож, он очнулся и умер мужественно, как подобает такому храброму человеку.

– Прежде всего, – продолжил рассказ Джо, потому что Арчи пытался проглотить комок в горле, – Педро схватил двух жрецов и так сильно столкнул их головами, что черепа у них треснули, как яичная скорлупа. Потом схватил одного жреца за ноги и стал размахивать им, избивая толпу как живым тараном. Живым на какое-то время, потому что, когда он его выпустил, тот превратился в мякоть.

– Конечно, – добавил Нед Бриттон, – они убили его, когда у него кончились силы, и, наверно, сейчас его кровь в золотой чаше подставлена под лучи солнца, которое выпьет ее. Прежде чем они убили Педро, он крикнул, что возьмет себе в компанию еще несколько жертв и желает, чтобы их было как можно больше.

– Это было ужасно, – сказал Пол. – У Верховного Жреца случился приступ, и, кажется, они не могут сказать, будет ли он жить или умрет.

– Ама была там? – спросил я.

– Конечно, – возмущенно ответил Арчи. – Эта девушка такая же безжалостная, как вся их банда.

– Это ее религия, – сказал Чака, защищая Аму. – Она не знает другого и считает жертвы богу Солнца необходимыми и справедливыми. Но когда Педро начал отчаянно сопротивляться, она встала и ушла.

Эта ужасная новость поразила меня так же, как остальных. Мы сидели молча, думая, не ждет ли нас такая же судьба. Мне лично больше опасность не угрожала, но я укорял себя за то, что оставил товарищей в такое время. Впрочем, я понимал, что спасти Педро от его судьбы все равно не смог бы.

– Отныне, – сказал Нед, – они будут связывать жертвы. Кажется, впервые им кто-то сопротивлялся, и после этого жрецы решили не рисковать.

– Это плохо, мастер Сэм, – с сожалением сказал Нукс. – Я бы тоже хотел убить парочку тча перед смертью. Но если меня свяжут, я, конечно, не смогу.

Случай с Педро заставил жрецов опасаться нас. Нас перевели в небольшое помещение, находившееся в одном из крыльев дворца и направленное в сторону храма. Крыло было одноэтажное и тяжелой дверью отгораживалось от главного здания. Нам принесли ужин – кормили нас всегда изобильно – и затем заперли дверь.

Осматривая новое помещение, я удивился, видя, что это гораздо менее надежная тюрьма. Нам нетрудно было выбраться из окна. Но, очевидно, жрецов больше тревожила собственная безопасность, чем наша, и маловероятно, чтобы жертвы могли миновать стражу у ворот и уйти за пределы дворца.

К вечеру воздух стал тяжелым, жара усилилась – для нас это было новое испытание, раньше здесь все ночи были прохладными. К утру крыло дома, в котором мы находились, начало раскачиваться из стороны в сторону, и меня сбросило с лежанки на пол.

Когда я сел, дрожь прекратилась так же неожиданно, как началась.

– Землетрясение! – воскликнул Пол, снимая затемнение с лампы. – Удивительно, что здание не обрушилось нам на головы.

– Здесь часто бывают землетрясения? – спросил я у Чаки.

Он покачал головой.

– Не часто, – сказал он, – но примерно раз за жизнь мы испытываем толчки, хотя и не такие сильные.

На следующее утро солнце сияло так же безмятежно, как всегда, и, когда мы вышли, обнаружили, что никакого ущерба землетрясение долине не принесло. Но жителей это событие очень смутило, особенно жрецов, которые по какой-то непонятной причине находились в состоянии страха и растерянности. Они постоянно возбужденно разговаривали друг с другом и непрерывно слали послания Аме, не пользуясь телефоном из опасения, что мы подслушаем.

Опасаясь, что назревают еще более крупные неприятности, Пол, Чака и я решили в этот день не оставлять товарищей и следить за событиями. Накануне мы все не смогли отыскать свои вещи и решили на время отложить поиски.

Глава 22. Мы сталкиваемся со смертельной угрозой

В полдень Ама послала за нами тремя, и, когда мы пришли в ее павильон, она была бледна и встревожена.

– Бог Солнца разгневался на мой народ, – сказала она, – потому что вчерашняя жертва прошла в насилии и погибли три верных жреца. Назначено новое жертвоприношение, чтобы умилостивить разгневанного бога, правящего небом и землей.

Мы в ужасе смотрели на нее.

– Бог Солнца разгневан, потому что вы принесли ему в жертву беспомощного чужестранца, который поклоняется гораздо более могучему божеству, – строго сказал я. – Послушай, Ама, если еще кто-нибудь из моих товарищей будет принесен в жертву, тча ожидают гораздо большие бедствия.

Она какое-то время со страхом смотрела на меня, но потом на ее прекрасное лицо вернулась ласковая улыбка.

– Сэмстил, – сказала она, – тча тысячи лет приносили жертвы могучему богу Солнца, и за это он делал жизнь этого народа счастливой и процветающей. Нет силы равной великому Солнцу, и тча его любимые дети. – Голос ее слегка смягчился, и она добавила: – Если бы я могла оказать услугу вам, моим друзьям, я бы не отдала ваших товарищей в жертву, но законы нашей земли и ревность великого бога не позволяют мне это сделать. Неужели я должна подставить под угрозу благополучие своего народа ради нескольких чужеземцев? Это невозможно! Нужно исполнять обычаи семи тысяч лет, величие нашего бога должно быть подтверждено, а его справедливый гнев утолен. Жертва должна быть принесена.

– Когда? – спросил Пол, умоляюще глядя на нее. Она опустила глаза и шепотом ответила:

– На закате.

– Сегодня?

– Да.

– И кто избран? – с тревогой спросил я.

– Двое больших черных мужчин. Мои жрецы считают, что они более приемлемы для нашего бога, чем белые. Когда мы приносили в жертву кого-нибудь из итцексов, могучее Солнце всегда улыбалось нам.

Я глубоко вдохнул.

– Ама, – сказал я, – мы не позволим это. Жертвы не должно быть.

Она вскочила, напряженная и побелевшая от гнева.

– Не должно? – воскликнула она. – Но жертва состоится и состоится сегодня вечером! Я, Верховная Жрица Солнца, провозгласила это, и в долине тча никто не смеет противиться моему приказу.

Она была великолепна в своем гневе, но я больше не мог ею восхищаться.

– Если ты убьешь этих бедняг, их бог – а он гораздо могущественней – отомстит за них, – ответил я, дрожа одновременно от гнева и страха, потому что Нукс и Бриония мне очень дороги.

Она распрямилась во весь рост и показала на нас пальцем.

– Уходите! – властно приказала она.

Никогда раньше мы не видели эту девушку в таком настроении. Глаза ее были холодны и жестки, как камень, губы решительно сжаты, поза величественная и агрессивная.

Мы медленно повернулись и вышли, понимая, что Ама, как бы прекрасна и очаровательна они ни была