Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова

Под ногами чавкало, и в жирной черной земле оставалисьглубокие следы от его ботинок. Выбравшись на дорожку, выложенную веселойрозовой плиткой, он долго топал ногами, разбрасывая вокруг грязные комья, исоседский пес Грей, наблюдавший за ним из-за сетки, немедленно залаял и сталприпадать на передние лапы и подвиливать задом – ждал, что Сергей с нимпоиграет.

– Привет, – сказал ему Сергей.

Узкое крыльцо было мокрым, и Сергей задрал голову, чтобыпосмотреть, откуда течет, но так ничего и не увидел. В доме было сыро и пахлостарой мебелью и отсыревшими книгами – как всегда.

Нет, строго сказал он себе и опять нацепил на нос очки,болтавшиеся за воротом свитера. Только никаких воспоминаний. Что это тебяразвезло совсем?..

Деревянный конь, на котором катался маленький Тим, когда-толакированный и расписной, а теперь облезлый и потрескавшийся, с отбитым иподклеенным деревянным ухом, медленно качался взад-вперед, и это затихающеедвижение вдруг насторожило Сергея.

Почему он качается? Сергей еще не дошел до него, он все ещестоял на пороге, на вытертом малиновом коврике и собирался снимать ботинки,чтобы не “тащить в дом грязь”, как говорила теща.

Он прислушался – в доме было очень тихо, так тихо, как можетбыть только в Малаховке и никогда не бывает в Москве. Конь качался все слабее ислабее. Сергей снял ботинок.

Внезапно в глубине дома что-то с грохотом упало, как будтообвалились балки, и Сергей вздрогнул так сильно, что с носа слетели очки ишлепнулись с пластмассовым звуком.

Топор всегда был в одном и том же месте, справа, задеревянным выступом стены, и Сергей нашарил его холодную, как будтоотполированную ручку.

Местная гопота, что ли, шалит? Мало им зимы, решили весной,перед приездом хозяев, пошуровать? Или бомжи на ночь устраиваются?

В одном ботинке, с топором наперевес, он пробежал коридор,распахивая двери. В кухне было пусто, в бывшей детской тоже, но Сергей точнознал, что в доме кто-то есть. Он слышал движение, как будто кто-то метался,пытаясь спрятаться или убежать.

Отступать налетчикам было некуда – путь к единственной двериперекрывал Сергей, а вход на террасу на зиму всегда забивали железной решеткой.

Впереди была единственная дверь, в самую большую комнату,почти круглую, “с фонарем”, с нелепым цветным витражом в верхнем переплетениирам, с истоптанным персидским ковром и голландской печью, которой непользовались с восемнадцатого года, но и не ломали.

“А если завтра ваш Газпром выключит газ, – грозно гремелтесть, – что станем делать?!” Имелось в виду, что, если газ отключат, тестьнемедленно примется топить голландку.

Сергей перекинул топор из правой руки в левую и толкнултяжелую дверь. Света в комнате “с витражом” было очень много, и после полутьмыкоридора ему пришлось на мгновение зажмуриться, и он пропустил миг, когдатемная тень проворно метнулась, вскарабкалась и на секунду замерла на окне.

– Стой!!! – бешено заорал Сергей, но темная тень дернулась иперевалилась вниз.

Обогнув стол, Сергей оказался у окна – человек бежал подорожке к воротам, вскидывал журавлиные ноги. Кое-как проломившись в узкуюраму, Сергей сверзился с подоконника.

– Стой! Стой, твою мать!!!

Но человек – ясное дело! – только прибавил ходу. Бежатьпочему-то было очень неудобно, и Сергей злился оттого, что никак не можетдогнать вора. Ворота были открыты – черт возьми, открыты! – а за воротамиоказалась машина, чего Сергей никак не ожидал.

Хлопнула дверь, заревел двигатель, взвыли колеса, и, когдаон выскочил из ворот, машина уже вовсю неслась по улице, веером взметаякоричневые земляные лужи.

Неизвестно зачем Сергей изо всех сил швырнул ей вследобломок кирпича, длинно и от души выматерился и вытер со лба пот.

Какой нынче богатый жулик пошел!.. Приезжает “на дело” всобственном автомобиле, да еще, насколько Сергей успел заметить, иностранногопроизводства.

У них совершенно нечего красть. Телевизор на зиму переезжалв город. Холодильник – в соседский гараж.

Книги? Комодик вишневого дерева с дверцей орехового дерева?Ковер трудноопределимого цвета? Старые куртки, гамак, самовар? Зеленуюнастольную лампу, точную копию той, что привезла Ильичу в Шушенское товарищ попартии Надежда Константиновна Крупская?

Больше у них ничего нет, кроме деревянного коня, которыйнасторожил Сергея, как только он вошел.

То есть не у них, а на Кириной даче.

Значит, пока Сергей открывал калитку, пока шел по дорожке,пока колотил ботинками, отпирал дверь, принюхивался, жулик все время был здесьи делал свое жульническое дело. Он услышал шаги на крыльце, метнулся, чтобыпосмотреть, задел коня и решил сматываться тем же путем, что и пришел.

Что это за путь, хотелось бы знать!

Сергей прикрыл ворота – замок был цел, и в нем торчал ключ,– тщательно запер их и сунул ключ в карман. Сто раз говорил тестю, что держатьключ на гвоздике в заборе – глупо! Даже если гвоздик из соображений конспирацииприбит с обратной стороны!

Почему-то одной ноге было очень холодно, и вообще онаказалась какой-то непривычной, как будто чужой.

“Ах да, – сообразил он наконец. – Ботинок-то я снял”.

Некоторое время он рассматривал свою ногу – носок порвался,палец торчит, грязи по щиколотку.

Конечно, ты его не догнал! Разве в одном ботинке по грязидогонишь!

Кое-как Сергей дошлепал до дома и, задрав голову, стализучать стену и подоконник. Решетка была аккуратно вывинчена и прислонена ккорявой яблоне, и длинные шурупы лежали металлической кучкой. Отвертки не быловидно, Сергей специально поискал. Наверное, дотошный жулик сунул ее в карман,когда закончил работу.

Просто так с земли до шурупов не дотянуться, и из-под навесажулик притащил пенек, и на нем остались следы, отчетливые следы грязных ног, ина дорожке были следы, и у ворот.

Черт побери, на следующий год решетку нужно приваривать, ане привинчивать шурупами! Что один привинтил, то другой непременно развинтит!

Нужно искать гвозди, доски, молоток и укреплять решетку.Сейчас он этого жулика на иностранной машине спугнул, но ведь в любой моменттот может вернуться – не зря же старался, шурупы выкручивал! Видно, оченьнадеялся, что в доме есть что-то ценное, отличное отлакированного деревянногоконя, которого так любил Тим.

Сергей спрыгнул с пенька, поморщился, потому что в голуюступню немедленно впились какие-то камушки, прикрыл распахнутую раму, и тут вспину ему ткнулось что-то сурово-металлическое, и решительный голос приказал: