Вердикт - Джон Гришэм

Сначала вызвали доктора Бронски. Это был еготретий день в суде, но впервые он должен был подвергнуться перекрестномудопросу. Сэр Дурр начал медленно, вежливо, словно испытывая трепет перед стольвеликим специалистом, и задал несколько простейших вопросов, на которые смог быответить любой из присутствующих присяжных. Но вдруг резко сменил тактику.Насколько почтителен он был с доктором Милтоном Фрике, настолько же резким и агрессивнымон показал себя с Бронски.

Кейбл начал с пресловутых сорока тысячкомпонентов табачного дыма. Выбрав, похоже наугад, один из них, он спросилБронски, какое действие на легкие может оказывать бензол(а)пирин. Бронскиответил, что не знает, и попытался объяснить, что вредное действие каждогоотдельного компонента измерить невозможно. Как насчет бронхов, слизистой иресничной оболочек? Как действует на них бензол(а)пирин? Бронски сновапопробовал объяснить, что выделить воздействие каждого отдельного компонентатабачного дыма нельзя.

Кейбл продолжал долбить в одну точку. Онназвал другой компонент и вынудил Бронски признать, что тот не может объяснитьприсяжным, какой эффект они оказывают на легкие, бронхи или слизистую. Нетолько в связи с курением, но и вообще. Pop заявил протест, но Его честьпротеста не принял на том основании, что это перекрестный допрос, во времякоторого свидетелей разрешается спрашивать обо всем, что прямо или косвенноотносится к вопросу.

Дойл оставался все там же, в третьем ряду,казалось, что ему страшно скучно и он лишь ждет момента, чтобы уйти. Он получилзадание искать девушку и занимался этим вот уже четыре дня: часами слонялся внижнем вестибюле, однажды полдня проторчал у старого драндулета-автомата,торгующего “Доктором Пеппером”, болтая с швейцаром и наблюдая за входнойдверью. Он галлонами поглощал кофе в маленьких окрестных кафетериях изакусочных. Он, Пэнг и еще двое парней трудились в поте лица, попусту тратявремя, чтобы ублажить своего босса.

Просидев четыре дня на одном месте по шестьчасов кряду, Николас имел полное представление о том, как работает Фитч. Еголюди — будь то консультанты или оперативные сотрудники — находились впостоянном движении. Все здание суда было полем их деятельности. Они сидели игруппами, и поодиночке. Во время возникавших в ходе процесса коротких пауз онивыходили и входили снова, изредка переговаривались. Они могли неотступновнимательнейшим образом наблюдать за свидетелями и присяжными, а уже в следующиймомент решать кроссворд или глазеть в окно.

Николас знал, что и этот человек вскорепокинет зал.

Он набросал записочку, сложил и попросил ЛоринДьюк подержать ее, не читая. Потом, воспользовавшись паузой в перекрестномдопросе, во время которой Кейбл просматривал свои записки, он попросил ееперегнуться через барьер и передать записку охраннику Уиллису, который стоял накарауле у флага. Уиллис, неожиданно разбуженный, секунду не мог понять, что отнего требуется, но потом сообразил, что должен передать записку судье.

Дойл видел, как Лорин передавала записку, ноне знал, что написал ее Николас.

Судья Харкин почти машинально взял записку ибросил ее на стол перед собой, поскольку в этот момент Кейбл выстреливал новыйвопрос. Потом он медленно развернул ее. Записка была от Николаса Истера,присяжного номер два. В ней говорилось:

“Господин судья, человек в третьем ряду слевау прохода, в белой рубашке и сине-зеленом галстуке, вчера следил за мной.Сейчас я вижу его во второй раз. Можно ли выяснить, кто он?

Николас Истер”.

Прежде чем посмотреть в зал заседания, Егочесть бросил взгляд на Дурра Кейбла. Человек сидел один, он неотрывно смотрелна судью, словно понимал, что за ним наблюдают.

Это была совершенно новая для ФредерикаХаркина ситуация. Он не мог припомнить в своей судейской практике ничегопохожего. Выбор у него был невелик, и чем больше он думал, тем меньшевозможностей видел. Он тоже знал, что у обеих сторон есть множествоконсультантов, помощников, сыщиков, рыщущих и в зале, и в непосредственнойблизости от суда. Он внимательно вглядывался в лица зрителей и по множествупримет различал людей, опытных в подобных судебных процедурах, явно не желающихвыдавать себя. И он догадывался, что этот человек через мгновение исчезнет.

Если Харкин вдруг объявит короткий перерыв, онтотчас растворится.

Для судьи это был чрезвычайно волнующиймомент. После всех этих россказней о том, что происходило во время предыдущихсудебных слушаний, после его бесконечных предостережений присяжным перед нимнаконец появился один из тех самых таинственных агентов, ищейка, нанятая то лиодной, то ли другой из тяжущихся сторон, чтобы оказать давление на егоприсяжных. Как поступить?

Охранники, находящиеся в зале суда, какправило, одеты в форму, вооружены, но в обычных условиях совершенно безвредны.Более молодых охранников держат на улицах для борьбы со стихийнымибеспорядками, в зале же дежурят те, кто дослуживает последние месяцы до пенсии.Судья Харкин огляделся и понял, что его возможности еще более ограниченны, чемон полагал.

Был еще Уиллис, он стоял, прислонившись кстене, у флага и, казалось, снова впал в дремотное состояние: рот приоткрыт, изправого уголка рта стекает струйка слюны. В конце прохода, прямо передХаркином, в сотне футов от него, главный вход охраняли Джип и Рэско. Джип вэтот момент сидел в заднем ряду на ближнем к двери месте. На кончике егомясистого носа торчали очки, он просматривал местную газету. Два месяца назадон перенес операцию на бедре, и ему трудно было долго стоять на ногах, поэтомуему разрешили сидеть во время суда. Рэско, более молодому из них, было подшестьдесят, и быстротой реакции он не отличался. Обычно у двери стоял еще одинохранник, помоложе, но в настоящий момент он обследовал с помощьюметаллоискателя боковой проход.

Пока шел отбор жюри, Харкин требовал, чтобыохранники стояли повсюду, но когда начали заслушивать свидетелей, напряжениеспало. Теперь это был лишь обычный рутинный гражданский процесс, хотя и согромными ставками.

Харкин оценил силы, которыми располагал, ипринял решение цель не атаковать. Он быстро написал записку, подождал немного,чтобы усыпить бдительность человека в зале, потом незаметно пододвинул ееГлории Лейн, окружному секретарю, сидевшей за маленьким столиком внизу, рядом ссудейской скамьей, напротив свидетельского места. В записке содержалосьраспоряжение хорошенько запомнить указанного им человека, но так, чтобы он незаметил, что за ним наблюдают, затем выскользнуть через боковую дверь и послатьза шерифом. Были там распоряжения и для шерифа, но, увы, они так и непонадобились.