Ранг неизвестен - Роман Прокофьев

Винсент Кассиди был непроницаем — лишь молча кивнул, когда произнесли имя его изгнанного сына, будто все в порядке вещей, но моя ментальная чувствительность (да и опыт, я постоянно общался с Винсом и неплохо изучил его) дала понять, что он весьма… помрачнел. Известия о том, что Марк жив и странствует, к тому же вернул гвоздь, ему явно не понравились — пожалуй, рикс предпочел бы вообще ничего о нем не слышать. Меня же беспокоило другое — очевидно, что столь красивый жест мой экс-вселенец сделал неслучайно. Он явно готовил почву для будущего возвращения — вернее, будущих контактов с землянами, и я даже не мог предположить, какими они будут. Любой, кто хорошо знал Марка Кассиди, легко поймет, что Пламени Подобный — вовсе не он. А если всплывет, что он Один из Тысячи Братьев, то наш рикс, да и не только он, легко сложит два плюс два — и тогда Сигурда Морозова ждет очень, очень неприятный разговор.

Возле фригольда развернулся импровизированный торг. Подобные товары к нам попадали редко — копченый многозуб, вяленый серебряк, икра речного иглогрива, сушеные ползуны и моллюски — отличное дополнение к сытному, но однообразному рациону колонии, а также множество уникальных ремесленных изделий, украшений и даже живых питомцев.

Большую часть привезенного Кассиди купил «не глядя», особенно продовольствие (уязвимым местом колонии была зависимость от источников питания) и рунные материалы, в которые прямо-таки вцепились Минос и Ко. Как лицо приближенное, я знал, что Люди Реки привезли редкие экзоресурсы, акварезонит и живой жемчуг, а также Фрагменты звездных Трав — Белого Лотоса и Жизнецвета. Еще для обмена были предложены Предметы и Руны — в основном дерево и бронза, из числа тех, что распространены в речных землях, — Водное Дыхание, Призыв Воды, Водное Эхо и прочее в том же духе. Гости охотно меняли их на наши находки из Домена Азимандии и те Руны, что хранились риксом для подобных случаев. Хороший способ избавиться от одинаковых глифов с Червей и тавров, а также некротической материи, в избытке поставляемой мертвятником. Произошел обмен Навыками — для лучшей коммуникации несколько землян получили Навык Языка Народа Реки, а представители речников — наш. Первые всходы Рунного Искусства, посеянные мной совсем недавно, уже давали результаты, и я не мог не радоваться этому.

Но и того, что осталось на торжище, хватило с лихвой. Лиссы — легкие, но прочные защитные панцири из костяных пластин речных чудовищ, оружие из полупрозрачной рыбьей кости, украшения из жемчуга и моллюсков, серьги-капли, изделия из коралла, чаши и кувшины из раковин, лечебные снадобья и эликсиры… Речники — торговцев с Форелью прибыло не меньше полновесного копья, охотно менялись на земное оружие, особенно патроны, металлические изделия и, что любопытно, алкогольные напитки, хотя я знал, что дурманящие средства их, в отличие от земных аборигенов, особо не интересуют. Кассиди в виде исключения разрешил продавать им патроны к огнестрелу, и многие колонисты торопились потратить накопленные репликационные баллы.

Я выбирал подарок Травинке, когда меня поймала Серебряная Форель.

— Эй, серебряный многозуб! — услышал я знакомый резкий голос и увидел рядом татуированную голубой чешуей «красотку». По земным меркам красивой она, конечно, не считалась — слишком худая и мускулистая, да перепонки между пальцами вкупе с жаберными щелями под подбородком как-то не вдохновляли. Однако Форель особо не прикрывалась, и земные юнцы все равно жадно таращились на полуобнаженную Восходящую. — Пожурчишь с бронзовой рыбкой?

— Почему нет, — кивнул я, переходя на наречие Реки. — Не ожидал тебя здесь увидеть…

— Брызги! — фыркнула она, но без злости. — Рыбка тоже не думала, что снова будет журчать с тем, кто лишил ее Славы. Но многое изменилось.

— И что же?

— Рыбка попала в сети, как мелкая рыбешка! Тот, кто не дал ей уйти в темные глубины, прислал дары твоему Народу… — она обвела рукой торжище.

— Что ты хочешь сказать? — спросил я осторожно, уже понимая, о ком она.

— Бронзовая рыбка знает цену жизни. Тот, кто ее выкупил, журчал, что стоит отдать виру, если я встречу многозуба… Как бурлит твой Народ? Долг?

— Ты имеешь в виду трэлей? Благодарю.

— Не твоему Народу. Тебе. Он говорил, что меня ждали бы темные воды, если бы один Восходящий… не отпустил рыбку из своих сетей.

Я смотрел на нее, и Форель сморщилась, будто досадуя на мою непонятливость:

— Он бы убил. Темная глубина! Ты нет. И потому я здесь.

— Вот как, — похоже, этих двоих связывала какая-то история, и Пламени Подобный сохранил ей жизнь только из-за того, что я преподал ему несколько уроков милосердия. Очень странно — экс-вселенец считал подобные действия слабостью, но все же, изменив меня, он… изменился сам? — Что же еще он говорил?

— Мы много с ним журчали, пока охотились на локи, — она показала острые зубки, будто вспомнив нечто приятное, но тут нахмурилась и понизила тон: — Твой Народ не знает всей глубины. Пламени Подобный… он не просто сильный многозуб. В наших водах есть древние твари. Они спят в глубинах, но иногда всплывают. И тогда даже кинги подводного круга уплывают прочь. Пламени Подобный… он из темных вод. Рыбка видела его в деле… Такие приходят раз в тысячу приливов.

— Но он помог тебе? — спросил я прямо, хотя от такого сравнения стало не по себе.

— И это не брызги, — согласилась Форель. — Наши Народы плавают по разным руслам, но он говорил, что пришло время забыть старые обиды. Журчат, что ты взял в жены дочь рикса твоего Народа? Оставь этот мусор, пусть на ней блестят лишь звездные дары…

Она протянула мне длинное ожерелье из голубоватого жемчуга с подвеской в виде капли воды, внутри которой, казалось, плавал радужный свет. Не простое украшение — бронзовый Предмет с сильным и необычным свойством.

— Теперь она будет слышать голос вод, — сказала Восходящая, роняя в мою ладонь цепочку бусин, — и не захлебнется даже на глубине…

— Благодарю тебя за дар, — произнес я, лихорадочно думая, чем бы отдариться, но в нашем случае, кажется, этого не требовалось — Форель лишь усмехнулась в ответ и добавила напоследок:

— Это не дар, а вира. Еще одно журчанье, многозуб. Люди Реки не бурлят на два потока… Мертвая Рыба помнит старые обиды, но готова забыть их