Имидж старой девы - Елена Арсеньева

Подружка, прежде молча стоявшая за спиной, энергичнозакивала. Понимала, что до темноты еще далеко, клиентов у них ноль целых нольдесятых, даже на перекус не заработали, – а потому надо ловить счастливый миг,хватать его обеими руками!

– Мы готовы, а ты? – с намеком спросила Лариска, и мужикприоткрыл дверцу, начал вылезать из машины:

– Я-то давно готов. Где тут можно купить какой-нибудьжратвы?

Лариска даже рот приоткрыла от изумления, такого маленькогоросточка он оказался. Голова нормального размера, плечи, брюхо, а ножкикоротенькие, кривенькие, будто от какого-то другого человека взяли и к немуприставили. Да, от таких коротконогих бесполезно ждать чего-то, кроме долгого инудного пыхтенья.

А, ладно! Надо хотя бы на хорошую жратву его расколоть.

– Пошли туда, вон мини-маркет, – махнула рукой Лариска. –Как раз возле стоянки. Там и пивко, и водка настоящая, не подделка, и колбаскасвежая, и лаваш есть всегда теплый.

Они солидно затарились, загрузились в «Жигули» – Лариска склиентом на переднем сиденье, Алка сзади – и направились к перелеску. Ларискаловила в зеркальце заднего вида голодный Алкин взгляд, да и у самой аппетитразыгрался – не унять. «Хоть бы сначала дал пожрать, а уже потом работать», –думала она озабоченно, и все ее мысли были этим поглощены, и не пробиться тудатрезвому опасению: если мужик играючи оставляет полторы сотни в мини-маркете,набрав продуктов довольно, чтобы все трое наелись от пуза, почему он такзаботился о несчастной десятипроцентной скидке? Что-то тут не так, должна быласпохватиться Лариска…

Но не спохватилась. Уж больно есть хотелось!

Посреди перелеска нашлась маленькая уютненькая полянка, тамони и обосновались. С трех сторон раздавался гул магистралей, обтекавшихперелесок, с четвертой порой слышались детские голоса – там размещалсянебольшой поселочек, жилой райончик такой, – однако деревья еще не отряхнулилиству, а потому хоть и все было слышно, но ничего не видно.

– Как в лесу! – вздохнула романтичная Алка, жуя толстенныйбутерброд из лаваша с сыром и колбасой, запивая его пивом и закусывая все этомаленьким маринованным огурчиком, а поверх шлифуя яблоком. – Ох и вкуснятина!

– Да, хорошая колбаска, – кивнула Лариска, деликатноподцепив один тоненький кусочек (все, и сыр, и колбасу, и копченую скумбрию,нарезали в магазине), сворачивая его трубочкой и отправляя в рот.

Толстяк смотрел на нее одобрительно, оценивая ее скромностьи не понимая, идиот, что вот так, по маленькой, изящно и незаметно, Ларискауспевает схомячить как минимум по пять кусков колбаски и сыра, пока Алкаугрызает один-разъединственный толстущий бутерброд. Как минимум!

– Я больше всего вот такую, с жирком, люблю, – продолжалаурчать Алка, принимаясь за второй бутерброд. – А ты что пиво не пьешь,приятель?

– Вы что, девочки, я ж за рулем, – покачал головой клиент. –Вот кончим наш банкет, мне еще знаете сколько до дому пилить? Неохота налететьна какого-нибудь ненормального гаишника.

– Да уж, – Лариска облизнулась после восьмого ломтикаколбаски и любовно посмотрела на девятый. – Неприятности всегда бьют по башкенеожиданно.

– И не говори, – кивнул толстяк. – Стоит только поверить,что у тебя все на мази, как судьба обязательно ножку подставит.

В голосе его прозвучало огорчение, и Лариска мигом смекнула,что мужику смерть охота пожаловаться на жистянку. Ничего против этого она неимела: за разговором он небось и не заметит исчезновения не только девятого, нои двенадцатого, последнего кусочка вкуснейшей колбасы. А потом и сыр можнобудет подмести незаметно. Потому что Лариска еще не вполне наелась и нечувствовала в себе особой готовности взяться за работу прямо здесь и сейчас.Так что пусть мужик излагает свое дело.

– Это точно, – кивнула она, обращая на него сочувственныйвзор и стараясь жевать понезаметней. – Это точно…

– Ведь в жизни как бывает? – вопросил клиент, ободренныйженским вниманием. – Человек трудится, работает, рискует, можно сказать, апотом р-раз! – и из-за одной какой-нибудь фифы в мини-юбке все псу под хвост.

«Ага, – смекнула Лариска, – у него неприятности с бабами!Или жена изменила, или любовница обокрала, или бизнес-партнерша кинула накрупную сумму. Ну что ж, такова, знать, твоя злая доля, дяденька… А вдруг, –вспыхнула пугающая мысль, – вдруг его кто-нибудь наградил болячкой? Нет, иметьс ним дело я буду только в презервативе, – сердито подумала Лариска. – И минет– тоже в презике! Хотя, говорят, некоторые дуры их глотают… Но это кем надобыть, чтобы презерватив проглотить?! Вот соски, правда что соски!»

– У меня был приятель, – продолжал между тем толстяк. – Нет,даже друг. Мы с ним в одном бизнесе крутились. Партнеры. Я занимался финансамии оформлял документы, короче, канцелярщину вел, а он парень красивый,обаятельный, он все больше с клиентами работал. Особенно с клиентками. И все унего было как надо, пока не подсекли его три сучки… Между прочим, ваши, сАвтозавода. Накололи они нас на несусветные деньги, а приятель мой с тех портак и пропал, не знаю я, где он и что с ним. Кого ни спрошу, никто о нем ничегоне знает. Может, вы, девчонки, о нем что-нибудь слышали? А? Все-таки вы слюдьми часто встречаетесь, мало ли кто мог болтануть? А?..

– А как его зовут, твоего приятеля? – спросила Алка, все также громко, с удовольствием жуя.

Ларискина рука, несшая ко рту последний ломтик колбаски,вдруг дрогнула. И приятный, сытный мясной вкус во рту сменился ощущениемкакой-то тухлятины.

Нет, колбаса-то была свежая, дело тут не в колбасе… Простоона, кажется, заранее знала, что сейчас скажет толстяк, какое имя назовет.

– Его Русланом зовут, – ударило по ушам. – Русланчиком. А,девульки? Где сейчас Русланчик? Что с ним?