Белая ворона - Ника Светлая

– Держись, милая, только держись! Не сдавайся! Я иду к тебе!.. Я сейчас… помогу… тебе!

Вдруг лицо белого единорога оказалось прямо перед нею, и Тень с изумлением увидела слезы в его глазах.

– Что будет с этим миром? Что будет со мной? И что будет с нею?

Невиданная сила повлекла Тень наверх. Она оторвалась от земли и, набирая скорость, поплыла ввысь. Светлый плыл за нею, но у древесных крон вдруг замер на месте, беззвучно зовя. Она обернулась, пытаясь остановиться, но неведомая сила уносила ее все дальше и дальше, и как ни старалась, черная не могла даже замедлить свой полет. Вороная видела Светлого, его полные слез глаза, его тщетные попытки порвать оковы из воздуха, но ничего не могла поделать. Тень рванулась еще раз и неожиданно проснулась посреди темной пещеры.

Она оглянулась и, увидев рядом Светлого, почувствовала неимоверное облегчение. Вот он, ее защитник, ее надежная опора и вечный слушатель, ее единственная любовь, лежит с нею рядом и спит… Как же он прекрасен! Словно спящий ангел где-то в Небесах… «Это был только сон, – подумала она, – просто дурной сон….» Еще раз нежно взглянув на спящего Светлого, она положила голову на его плечо и поняла, что пришло время. Она не пойдет с ним этой ночью, а останется лежать здесь – тихо, незаметно…

– Солнце зашло. Мы можем идти, – сказал Светлый, поднимаясь на ноги и по-кошачьи вытягивая их, чтобы сбросить с себя остатки сна.

– Иди, – ответила Тень, подняв голову. – Я останусь здесь.

Он удивленно посмотрел на нее, но промолчал.

– Пришло время? – спросил он, наконец.

– Да, пришло время…

И он ушел, мягко прошелестев листьями у входа, словно легкий ветерок. Она проследила за ним взглядом и сквозь раздвинувшиеся ветки успела увидеть звездное Небо и полную луну. «Полнолуние,– подумала она, – Луна в фазе матери… Как замечательно!»

В ту ночь вороная Тень дала рождение новой жизни.

– Кто ты? – спросило маленькое снежно-белое создание.

– Я – твоя мама, – ответила Тень тихо.

– Моя мама…

Повинуясь необъяснимому инстинкту, Тень мыла существо языком, нежно очищая каждую шерстинку на белоснежном теле.

– Я – твоя дочь? – спросила новорожденная.

– Да, – ответила Тень. – Ты – моя дочь. И я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – призналось дитя и нежно прижалось мордочкой к лицу матери.

Тень вылизала нежную шерсть и теперь любовалась ее белизной. Тем временем только что вошедшая в этот мир впервые пробовала подняться. Тонкие ножки дрожали и подгибались. Тень осторожно толкнула носом основание крошечного хвостика, чтобы маленькая не опрокинулась назад. Пять минут спустя дите уже прыгало вокруг нее и игриво дергало зубами за черную гриву. Но новорожденные быстро устают, и через несколько минут кроха подошла, чтобы покормиться. Наевшись, она прижалась к боку матери и уснула. Тень смотрела на ее ангельское личико, на подрагивающие ресницы, и нежность заполняла ее изнутри.

Когда под утро вернулся Светлый, маленькая проснулась и разговаривала с матерью. Он замер у входа, с восторгом разглядывая внезапно появившееся в его жизни новое существо. Он не смог скрыть изумления и восхищения при виде маленького единорога. Тень ободряюще улыбнулась ему, и его глаза наполнились нежностью к ней, к белоснежному малышу и ко всему вокруг. Он сделал шаг вперед, но тут дитя заметило его, подскочило и спряталось за матерью, боязливо выглядывая из-за ее плеча.

– Не бойся, – сказала Тень. – Это твой отец.

– Мой отец?..

Тень отошла в сторону и мягко подтолкнула носом малышку навстречу Светлому. Тот оглядел ее и тихонько сказал, повернувшись к Тени:

– Только истинный единорог может дать жизнь единорогу. И цвет его шерсти при этом не имеет значения.

Она лишь улыбнулась и прижалась лицом к его плечу.

– Какое имя мы дадим единорогу? – спросил Светлый.

– Небесная… – промолвила Тень.

– Рожденная из Неба, летящая без крыльев, – добавил Светлый,– это великое имя для великого единорога….

А маленькая Небесная, еще ничего не понимая, слегка наклонив голову, наблюдала за родителями.

– Но почему? Почему я не могу пойти с вами? – спросила Небесная в четвертый раз.

– Мир полон опасности и не готов принять хрупкое маленькое существо, – в четвертый раз ответила Тень.

– Я не маленькое хрупкое существо, – возразила Небесная очень серьезно. – Я – большой и красивый единорог

– У тебя еще даже нет рога! Чем ты будешь отбиваться от этого мира? – спросила мать, вздыхая.

– У меня есть копыта. Есть зубы.

– Слушайся мать, Небесная, – сказал Светлый. – Она мудрее и лучше знает, как следует поступить.

Небесная замолчала. Она всегда молчала, когда говорил Светлый, и никогда не осмеливалась возражать ему. Тень присыпала дочь листьями, которыми когда-то присыпала маленького Светлого его мать. Убедившись, что белой шерстки не видно, они вышли из укрытия в ночь.

– Я волнуюсь, – сказала Тень Светлому, шагая по ночному лесу. – Вдруг с ней что-нибудь случится?..

– Не волнуйся, – ободрил ее Светлый, прижав к себе, – с ней все будет в порядке. Мы непременно почувствуем, если ей будет угрожать опасность.

В ту ночь они паслись недалеко от логова, потому что Тень не ведала покоя, стоило им только отдалиться. Светлый ободрял ее, осыпая ласками, и не отходил от нее ни на шаг. Деревья вокруг играли свою удивительную музыку, баюкая луну, что пошла на убыль.

ГЛАВА 22

Прошло три дня. Небесная питалась только молоком и грезила походами по лесу, не понимая, почему ее не пускают.

Тень и Светлый шли по оленьей тропе, осторожно выгибая шеи, чтобы не задеть рогом ветки деревьев и не наделать много шума.

– Пойдем, – сказал Светлый. – Я хочу показать тебе озеро. Оно прекрасно.

Озеро и правда было прекрасным. Звезды отражались на его гладкой поверхности, и от них вода светилась каким-то нездешним, потусторонним свечением. Горы, еле различимые на фоне черного Неба, ограняли его берег, будто стражи. Светлый спустился с берега и поманил за собою Тень. Словно в бездну, провалились в черную воду его ноги, оставив спину, шею и голову искриться серебром в лунном свете. Тень смотрела на луну, на озеро, на Светлого, и у нее внезапно защемило сердце. Казалось, что над искрящейся водой поднимаются тучи, и никто, даже сияющий белый единорог не в силах отогнать их. Ее вдруг пронзила сквозящая печаль, будто она видела все это в последний раз, словно попавшаяся в капкан лисица в последний раз бросает тоскливый взгляд на синее Небо сквозь прутья своей клетки. Это было похоже на предчувствие, скверное предчувствие беды, чего-то непоправимого. Плеск воды вернул черного единорога к реальности.