Белая ворона - Ника Светлая

– Почему ты не идешь ко мне, Агира? – спросил Светлый. – Что-то тревожит тебя?

Она не ответила, только грустно улыбнулась и вошла вслед за ним в воду. Как прекрасен вороной единорог в черной непроглядной воде! Казалось, что они – одно существо, словно волна приняла облик единорога и, блестя глазами, скользит по зеркальной поверхности.

Но чувство безысходности не покидало вороного единорога. Отвечая на ласки Светлого, она не могла избавиться от ощущения, что чувствует все это: прикосновения, поцелуи, любовь и нежность – в последний раз.

– Ты так прекрасна, – прошептал Светлый. – Так совершенна… Я не знаю, как отблагодарить Небо, пославшее мне тебя… Ты умеешь летать… Но не так, как птицы. Они прорезают воздух своими крыльями и рвутся в Небо. Ты же прорезаешь крыльями сердце и рвешься в мою душу.

Тень вздрогнула и открыла глаза. Через секунду два маленьких Неба оказались прямо перед нею и заглянули в ее душу.

– Тебя что-то тревожит. Я чувствую это, – сказал Светлый.

Но Тень не стала говорить ему о своем сне. Вместо того она вдруг спросила:

– Что такое смерть?

Светлый не ожидал такого вопроса. Он внимательно поглядел на свою подругу и ответил:

– Смерть – это просто рождение другой жизни. Так говорил мне отец.

– А как говорила тебе мать?

– Что смерть – это конец, и что после нее уже ничего не будет.

Тень вздохнула.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

Она не знала, что ответить. Ничто не могло укрыться от этих голубых глаз… Но как могла она описать это чувство, столь резко охватившее ее и так мешающее дышать?.. Как могла она рассказать о сгущающихся тенях, которые обступили ее? И она знала, что ничто на свете, даже эти голубые глаза, не могут разогнать их…

Неожиданно протяжный вой голодного волка заставил единорогов резко вскинуть головы.

В черноте леса шевелились фигуры. Большие, широколапые, со вздыбленной шерстью на загривках, они приближались к берегу. Во тьме поблескивали холодные, алчные глаза. Это были огромные волки, едва ли не самые большие из тех, кого Тени приходилось видеть. Их было много. Медленно выходили они из леса и появлялись в лунном свете, останавливаясь у самой воды и жадно глядя на единорогов. Облака быстро плыли по Небу, то и дело заслоняя луну и бросая на зверей жутковатые тени.

– Их слишком много, – сказал Светлый.– Нам не справиться даже вдвоем. Придется бежать.

– Беги, – ответила Тень. – Я– за тобой.

Волки заполонили берег. Передние уже готовы были броситься в воду. Их глаза ловили каждое движение единорогов. Светлый выжидал. Улучив момент, когда зрачки кровожадных глаз отвлеклись на Тень, он спустил рог и прыгнул на самого слабого на вид волка. Тень устремилась за ним.

– Главное – не отставай, – крикнул Светлый на скаку, – ни на шаг!

И он полетел на стену из волчьих тел. Молодой волк отпрыгнул в сторону, ускользая от смертоносного острия рога. Стоявший за ним серый был свален на бок и втоптан в землю острыми копытами единорогов. Раздался визг. Несколько пар челюстей щелкнули у горла белого единорога, не достав его, двое волков прыгнули ему на спину. Он взмахнул головой и подпрыгнул на месте, сбрасывая их и ударяя задними копытами по преследователям. Волчьи зубы кусали его за ноги. В пять скачков он миновал хищников и, скинув последнего зверя со спины, понесся прочь, убегая от погони. Однако погони не было.

– Агира?

Ответа не последовало. Он круто развернулся на месте, но ее нигде не было видно. Внутри у него все сжалось и похолодело. Она не прошла… Перед ним метался невообразимый круговорот волчьих тел, слышались визги, звуки ударов. Воздух пронзил свирепый боевой клик черного единорога, который вернул Светлого из оцепенения. Он бросился в самую гущу тел, где из последних сил сражалась, разбрасывая волков, вороная Тень. Она еще жива, еще есть шанс…

– Держись, милая, только держись! Не сдавайся! Я иду к тебе! – кричал он. – Я сейчас… помогу… тебе! Только держись.

Он разбрасывал волчьи тела в разные стороны. Он боялся, впервые в жизни боялся потерять ее.

– Вспомни, сколько мы пережили вместе, – кричал он, стараясь пробудить в ней силы, – сколько раз смотрели в лицо смерти. Сколько раз тянула она к нам свои лапы! И мы всегда избегали ее!

Она слышала. Она билась из последних сил, пытаясь не упасть. Поначалу было нетрудно, но врагов оказалось слишком много, она, спотыкаясь об их тела под ногами, сбрасывала их со спины, выдергивала из своих боков их клыки вместе с кусками плоти. Ничто, ничто не могло заставить ее кричать от боли. И из последних сил она билась, она верила…

Она видела белую шерсть Светлого, окрашенную кровью, слышала его слова. Но сил оставалось все меньше. Боль пронзала ее при каждом движении. Визги волков оглушали. Они кусали ее за ноги, наваливались на нее всем своим весом, и у нее уже не было сил сбросить их со своей спины. Удары становились все реже, все медленнее и все чаще не достигали цели. Тень не могла больше биться, но была слишком горда, чтобы сдаться…

Он видел, как она упала, сраженная натиском огромных тварей. Словно воды бушующего океана, сомкнулись над нею тела волков. Он знал, что она не будет кричать, как бы ни было больно…

– Нет! – его крик пронзил воздух.

В этом безумном крике изобразилось такое отчаяние, такая сквозящая печаль, такая пламенная любовь и безграничная ярость, что на долю секунды оглушенные волки пришли в смятение. И он воспользовался этим, он раскидал их и добрался до ее тела, лежавшего навзничь на груде волчьих тел. Он озирался кругом. Ярость полыхнула в его очах. Он раскидал тех, кто был ближе, и втоптал их в грязь. Было страшно смотреть на него: казалось, его глаза метали искры, разряды молнии, прожигали насквозь. Ошарашенные волки медленно отступили назад и молчаливо, хромая, скрылись в лесу. Несколько из них все еще бились в судорогах на земле.

Он упал на колени перед нею.

– Агира, – позвал он, – Тень!

Она нашла его взгляд. В ее глазах читалась только боль, но как только две голубые бездны заслонили собою черную пустоту, они наполнились любовью.

– Все… кончилось? – спросила она.

– Да…

Она судорожно вздохнула. Сгусток крови вышел из ее рта. Она закашлялась.

– Я умираю, Светлый….

– Нет, ты будешь жить! – воскликнул он.

Потоки слез хлынули по его щекам, и он ничего не мог с собой поделать.

– Ты знала… – сказал он.

Она не ответила.

– Что будет с этим миром? – воскликнул он вдруг. – Что будет со мною? И что будет с нею? Как же Небесная будет жить без матери?

Она вздохнула.

– Ты должен найти для нее кормилицу, – сказала она, – и вырастить ее, оберегая и охраняя… Пообещай мне!