Авиатор: назад в СССР 12 - Михаил Дорин

и мы занимаем курс на Фёдоровку. Давно у меня не было такого сильного чувства выполненного долга.

— Серый, ты как? — спросил Сагит, когда мы вышли из зоны ответственности корабля.

— Лечу. По сторонам смотрю, — посмеялся я.

— И что там?

— Облака.

Как раз в этот момент мы вышли из плотной облачности. Солнце начало слепить, но светофильтр я опускать не торопился. Наслаждался этим теплом.

— Что дальше? — спросил я.

— Отметить нужно. Посидим немного, — ответил Сагит.

— Само собой, но я не про это. Ты же понимаешь, что всё только начинается.

Сагит ответил не сразу. Наверняка, он знает чуть больше меня.

— Пока мы продолжаем испытания. Всё будет известно после 22 апреля, когда состоится показ для руководства страны. Сам Русов собирается посмотреть, — ответил Байрамов.

Что ж, познакомимся с этим государственным деятелем поближе.

На аэродроме нас встречали не хуже, чем на корабле. Очередные подбрасывания вверх и поздравления с успешной посадкой на палубу. Долго делились впечатлениями с инженерами и техниками. Тем не менее, не покидало меня ощущение, что впереди у нас большие сложности.

Подъехав к гостинице, я поспешил к себе в комнату, но Вера уже бежала со всех ног. Она крепко обняла меня и не отпускала очень долго.

— Собиралась на аэродром звонить, а потом решила, что не стоит. Чего людей отвлекать.

— У нас получилось, — прошептал я.

— Значит, всё было не зря?

— Надеюсь. Кажется, предстоит ещё больше работы.

Тем вечером мы собрались на заднем дворе гостиницы вместе с инженерами и техниками, чтобы отметить это важное событие. Не отказались к нам присоединиться и «суховцы». Вигучев произнёс несколько слов о совместной работе наших фирм.

Чуть позже мы отошли с ним в сторону, чтобы пообщаться с глазу на глаз.

— Ваня мне говорит: ' — Ты, Георгий Викторович, летать не умеешь. Смотри как надо', — рассказывал Вигучев мне о его беседе со Швабриным.

— И пролетел? — посмеялся я.

— Так пролетел, что у старшего из комиссии фуражку сорвало.

— Мда, способный был Иван.

— Это точно. Жаль, не увидел он нас сегодня. Сергей, ну ты спрашивай. Не просто ж так отошли в сторонку, — улыбнулся Вигучев.

Я наблюдал, как весело общаются представители наших фирм. Никакой конкуренцией за приготовлением шашлыка не наблюдалось. Ощущение, что посадка на палубу — общая победа научной мысли самолётостроения страны.

— Почему пропустил меня? Ведь ты мог сесть первым.

— Мог. А чтобы это изменило? — спросил Георгий Вигучев.

— Первая посадка. Вошёл бы в историю. Престиж фирмы, на худой конец.

— Ты и без меня понимаешь, что это бы ничего не изменило. Все решения будут приниматься в больших кабинетах. А там неважно, кто первым сел.

— И всё же, на вопрос можешь ответить? — настоял я.

Вигучев улыбнулся и отпил вина из бокала.

— Не знаю. Посчитал, что так будет правильно. Всё, что я могу сделать в память об Иване. Ну и ты его не подвёл.

Расплывчатое объяснение. Георгия я уважал и до сегодняшнего дня. А теперь ещё больше.

— А что насчёт решения в кабинетах? Ты что-то знаешь?

— Пытаешься выведать информацию, — улыбнулся Вигучев.

— Не хочешь — не говори. Нам всё равно придётся работать вместе. Мы сели первыми, а вы взлетели. У вас есть плюсы перед нашим МиГ-29 и у нас перед вашим Су-27 есть преимущества. Паритет, к которому мы всё равно будем приходить из раза в раз.

Георгий задумался и снова отпил вина, закусив кусочком шашлыка.

— Я признаюсь тебе, Сергей. Все последние самолёты КБ Сухого созданы с одной-единственной целью — победить в конкуренции КБ МиГ. И так будет и дальше.

— Само собой.

— Но есть дело, в котором нам придётся объединиться. Нам нужно развивать палубную авиацию, чтобы труды тысяч людей не были напрасны.

Вигучев дело говорит. Их Су-27 ещё не до конца пошли в серию. Есть проблемы и нарекания. Как и МиГ-29М, встретившийся с ожесточённым сопротивлением в лице руководства авиационной промышленности.

— И ты думаешь, что показ Русову ничего не изменит?

— Я боюсь, что он вообще может не состояться. Они сразу покажут ему Як-141 и продолжат работать над «вертикалками». Нам следует действовать в паре против КБ Яковлева, если ты меня понимаешь.

— Понимаю, но это неправильно.

— И что ты предлагаешь? Доказывать, что наши самолёты лучше? Там всё схвачено. И в морской авиации летают на «вертикалках». На флоте могут отказаться от проекта истребителей с горизонтальным взлётом, — возмутился Вигучев.

Вот теперь я понял, что за проблема встала. Нет у наших фирм учебных самолётов в наличии, чтобы учить лётчиков палубной авиации, а корабль уже готов. Пускай и с оговорками. Авиационная промышленность не успела за темпами строительства корабля.

— Так давай учить военных лётчиков садиться и взлетать прямо во время испытаний учебных самолётов.

— Ты с ума сошёл? Никому это не надо. Нужно сформировать полк или хотя бы эскадрилью лётчиков, готовых профессионально и морально к службе на авианесущем крейсере. Перво-наперво отбор. Ты знаешь хоть кого-то, кто этим будет заниматься?

О, да! Знаю я одного человека. Даже двух!

Глава 15

В уме мелькало несколько фамилий на роли тех, кто бы мог заняться отбором военных лётчиков в палубную авиацию. Первым был, конечно же, Тимур Апакидзе. Он в этот год готовился к поступлению в академию. Службу проходил на Балтике в должности заместителя командира полка. Отыскать его будет несложно. Главное — убедить в этой кандидатуре должностных лиц.

Что касается второго человека, то здесь всё гораздо проще. Я знаю только одного блестящего «педагога», который и дивизию